О чем книга «Записки перед казнью»
начинаются как типичный тру-крайм, хотя это полностью придуманная история. Серийный убийца Ансель Пэкер за 12 часов до казни дает последнее интервью. Мы ждем знакомый нарратив: трудное детство, травмы, внутренние демоны — историю, которая обычно завораживает читателей своей мрачной притягательностью.
Но Даня Кукафка использует привычную завязку как отправную точку для чего-то большего. С каждой страницей голос Анселя становится все тише, а на передний план выходят три женщины: Блу — сестра одной из жертв, Шона — журналистка, записывающая исповедь, и Лаванда — мать убийцы. Через их истории мы видим то, что обычно остается за кадром криминальных документалок: как насилие меняет жизни выживших, как травма передается через поколения, как общество учится говорить о преступлениях иначе.
Почему важна смена фокуса
Кажется, что наша культура одержима фигурой преступника. Мы препарируем его детство, анализируем травмы, ищем точку невозврата — тот момент, когда человек превращается в монстра. Это нормально. Психолог, автор книг , и других Наталья Керре напоминает, что люди в целом всегда любили истории «о страшном».
Эти истории, с одной стороны, удовлетворяют тягу к предельно ярким, острым эмоциям, которые можно пережить в безопасной обстановке (например, испугаться или, наоборот, испытать злость, не рискуя при этом пострадать в реальности), а с другой стороны — реализовать тягу к проявлению так называемой Тени. Тень — это наша «темная» часть, которая требует совершать поступки, не одобряемые обществом, и которая есть в каждом, но возможности для ее проявления в реальности ограничены правилами.
По сути человек мысленно переживает то, что он с большой долей вероятности никогда не совершит на самом деле
При этом то, что этот поступок совершает не он сам, а другой, позволяет человеку оставаться в уверенности, что он на самом деле «хороший». И ничего плохого о человеческой природе эта тяга к «ужасам» не говорит — это всего лишь свидетельство того, что в каждом из нас есть и темная, и светлая сторона. «И, кстати, именно признание такого дуализма в себе — одна из основ здоровой психики», — добавляет Керре.
Правозащитница, автор книг , и других Ева Меркачева считает, что люди могут испытывать тягу к историям о преступлениях, чтобы понять не только природу зла, но и свою собственную.
С одной стороны, в условиях постоянного стресса и насыщенности насилия в мире им важно узнать, как действуют преступники и как предотвратить злодеяния. Так что подобные истории могут стать своего рода системой ОБЖ. С другой стороны, люди сами могут испытывать агрессию, замечать возрастающую жестокость в себе. И чтение книг про маньяков позволит им себя «продиагностировать», во время обратится за помощью, чтобы не превратится в чудовищ.
Поэтому важно описывать маньяка без романтизации — показывать ущербность и омерзительность его личности
Это не значит, что убийцу нельзя «понять», — но понимание не обязательно должно вести к оправданию. В этом и заключается оригинальность книги Кукафки. Она предлагает нам посмотреть внутрь, задать себе неудобные вопросы. Когда мы впервые ощутили гнев? Когда захотелось исчезнуть? Когда почувствовали, что не нужны? И главное — почему эти чувства так часто заставляют сопереживать преступнику, а не его жертвам?
А как насчет сочувствия
Ансель Пэкер — не демон, и в этом заключается самая страшная правда. Он был нежеланным ребенком, пережил насилие, пытался чувствовать. Но Даня Кукафка не позволяет ему монополизировать читательскую эмпатию.
Да, его травма реальна — но она не может и не должна перевешивать боль тех, чьи жизни он разрушил. В современном же тру-крайме существует опасный перекос: мы столь увлечены поиском человечности в преступниках, что почти разучились видеть человечность в их жертвах.
Ева Меркачева считает задачей писателей и журналистов найти баланс. «Как не допустить романтизации преступников? Это чувствует каждый журналист, для которого сверхзадача не только собрать максимум просмотров или увеличивать продажи, но и помочь читателям найти ответы на важные вопросы. Чтобы читатели увидели в историях сюжет, который поможет им предотвратить собственное превращение в жестоких преступников или заметить опасные изменения в окружающих», — считает правозащитница.
Почему это анти-тру-крайм
Анти-тру-крайм — не просто новый жанр, а принципиально иной подход к историям о преступлениях. Не так важно, реальна ли история преступления или нет.
Кукафка создает четкую систему координат: никакой романтизации насилия, никакого превращения преступника в харизматичного антигероя. Вместо этого — честный разговор о том, что происходит с людьми после трагедии.
Автор не пытается «перевоспитать» Анселя или найти в нем искру добра. Она оставляет его внутри системы правосудия — и наблюдает за ним со стороны. Гораздо важнее то, что происходит с женщинами вокруг: как они учатся говорить о своей боли, как осознают, что не обязаны прощать, как понимают, что их истории — не просто фон для истории убийцы.
Наталья Керре добавляет, что смещать фокус с историй преступников на жертв — невероятно ценно. Можно показывать жертв так же подробно, с таким же количеством деталей, как и преступников, обращая внимание на психологические проблемы и последствия совершенных преступлений. И Ева Меркачёва добавляет, что авторам не стоит бояться смещать фокус на истории жертв — это не уменьшит интерес аудитории. Наоборот, рассказы тех, кто пострадал могут изменить представление о преступлениях и помочь другим людьми быть внимательными и осторожными.
Что остается после прочтения
В «Записках перед казнью» почти нет привычных для жанра элементов: ни детальных описаний преступлений, ни кровавых подробностей, ни погони за уликами. Но книга оставляет глубокое чувство тревоги. Она заставляет переосмыслить наш подход к историям о преступлениях.
Мы привыкли спрашивать: «Почему он это сделал?» Кукафка предлагает другой вопрос: «Как она теперь живет?» И этот простой сдвиг фокуса меняет все, потому что настоящая история начинается не в момент преступления, а в долгие годы после — когда люди пытаются собрать свои жизни заново.
Ансель Пэкер должен умереть через двенадцать часов. Он знает, что совершил непоправимое и теперь его ждет казнь. У него отнимут жизнь, как он отнял ее у тех трех девушек много лет назад. Но Ансель не хочет умирать, он хочет быть прославленным, понятым. Его историю мы узнаем через воспоминания и мысли связанных с ним женщин: матери, сестры жены и следователя. Мы знакомимся с Лавандой, семнадцатилетней девушкой, доведенной до отчаяния, с Хейзел, вынужденной беспомощно наблюдать, как отношения ее сестры грозят разрушить жизнь всей семьи, и Саффи, идущей по следу убийцы.
