«Причина социальной тревоги – страх быть отвергнутым»

Как обрести свою любовь, если вы буквально не в силах открыть рот, чтобы произнести пару слов и познакомиться с тем или той, кто вам понравились? Как устроиться на хорошую работу, если вы и на собеседование-то боитесь идти? А если приходите, то сидите, покраснев до ушей, и не можете толком ответить ни на один вопрос.

На людей, которых мучает эта проблема, забавно смотреть в кино. Но в реальной жизни поводов для веселья тут нет. Социальная тревожность, превращаясь в клиническое расстройство, ломает судьбы людей. Можно ли им помочь и в какой момент нужно бить тревогу?

Psychologies: Если попытаться узнать признаки социальной тревожности из интернета, возникает впечатление, что она свойственна чуть ли не каждому из нас.

Стефан Хофманн: Так и есть. Социальная тревожность заложена в нас эволюцией. Мы — социальные животные, нам необходимо быть частью группы. Но нужно различать обычную тревожность и социальное тревожное расстройство как клинический диагноз. В основе социальной тревожности лежит страх быть непринятым, осмеянным.

У тех, кто страдает этим расстройством, страх берет верх над всеми остальными эмоциями. Им с трудом даются — или не даются совсем — самые простые социальные взаимодействия. В результате они отгораживаются от общества и обрекают себя на постоянные, каждодневные страдания.

Они ведут одинокую жизнь — не потому, что им это нравится, а потому, что не в силах наладить отношения. Они выбирают работу, которую не любят, только потому, что она не предполагает общения. Они не могут создать семью. Словом, проблема самым серьезным образом снижает качество их жизни.

Как определить грань, которая отделяет «нормальную» тревожность от патологии? Допустим, мне нужно произнести речь. Я ужасно волнуюсь, краснею, поднимаясь на трибуну, запинаюсь…

И это совершенно нормально! Больше поводов для беспокойства было бы, если бы вы в этой ситуации вообще не испытывали никакого волнения.

Почему?

Потому что, если человек нисколько не переживает из-за того, как к нему относятся и каким его видят другие, это свидетельствует о его проблемах. Так может, к примеру, проявляться психопатия. Психопаты совершают поступки, не желая и не будучи способными понять, как они повлияют на других людей.

Допустим, я вообще не могу подняться на трибуну? И вместо этого убегаю и прячусь под стол?

А вот это, боюсь, уже расстройство. Особенно если от речи, которую нужно произнести, зависит, например, ваша карьера. На самом деле грань, о которой вы спрашиваете, часто довольно очевидна. И нашим пациентам, и их окружению.

Если человек нисколько не переживает из-за того, как к нему относятся и каким его видят другие, это свидетельствует о проблемах

Так может, к примеру, проявляться психопатия.

Когда тревожность начинает причинять реальные проблемы, а не дискомфорт, нужно принимать меры. В любом случае у специалистов есть методики глубинных интервью, которые позволяют определить, имеем мы дело с социальной тревожностью или социальным тревожным расстройством.

И если это расстройство, его нужно лечить? Существуют ли какие-то лекарственные препараты?

В принципе, да, в терапии могут применяться, например, селективные ингибиторы обратного захвата серотонина — препараты группы антидепрессантов, которые назначают и при многих других видах расстройств. Эти средства помогают подавить тревожное состояние, однако не могут устранить страх быть отвергнутым — первопричину расстройства. А вот психотерапия в этой ситуации дает хорошие и стабильные результаты.

Это отрадно слышать. Потому что число психических расстройств увеличивается так стремительно, что возникает подозрение: их «изобретают» специально, чтобы продавать нам все новые таблетки.

Да, некоторые расстройства действительно наводят на мысль, что их изобрели под формулы фармацевтов. А некоторые другие внезапно исчезают, когда компании снимают с производства тот или иной препарат. Но социальное тревожное расстройство не относится к числу таких «изобретений». Это болезнь, которая приносит страдания множеству людей. По имеющимся данным, на протяжении жизни социальное тревожное расстройство испытывают 13% населения — во всяком случае, в западных странах.

«Причина социальной тревоги — страх быть отвергнутым»

Помогают ли справиться с тревожностью упражнения, медитации?

Медитации бывают полезны, но при других проблемах. А в случае с социальным тревожным расстройством самой эффективной я считаю технику экспозиции: погружение пациента в те ситуации, которые создают для него наибольшие трудности. Вот только я советовал бы обращаться к специалистам, потому что экспозиция может быть достаточно болезненным опытом, к которому нужно готовиться.

Самостоятельного чтения книг или статей для этого не всегда достаточно. Экспозиция — это опыт осознанного входа в ситуации, которых пациент избегает. Опыт умения оставаться в них, не спасаясь бегством. Опыт их постоянного повторения.

Такой опыт может оказаться травматичным сам по себе?

Именно поэтому я рекомендую обращаться к специалистам. Наша терапия — это не те уроки плавания, когда человека просто бросают в реку с моста. Риска утонуть нет, потому что сначала мы все-таки учим пациента входить в воду, дышать в ней, плавать на мелководье. Обычно мы формируем небольшие группы из 4–6 человек со сходными проблемами.

В случае с социальным тревожным расстройством самой эффективной я считаю технику экспозиции: погружение в ситуации, которые создают наибольшие трудности

Такая группа с двумя терапевтами оказывается наиболее эффективной. Она уже создает некое социальное окружение и тем самым дает первоначальные навыки преодоления социальной тревожности.

Мы предлагаем участникам выступать перед группой с какими-то речами, поначалу очень короткими и простыми. Например, участники могут рассказывать о своей работе, хобби, каких-то увлечениях.

Эта задача для многих наших пациентов оказывается не очень простой. Но мы учим их концентрировать свое внимание не на собственном страхе и тревоге, а на тех, к кому они обращаются, например.

С другой стороны, оставаться лицом к лицу со своей тревогой, не пытаясь от нее убежать или подавить ее, тоже очень важно. И иногда задача состоит в том, чтобы встать перед группой и вообще ничего не говорить, а просто стоять, чувствуя тревогу и позволяя себе понять, что не происходит ничего ужасного.

После этого и следуют настоящие экспозиции?

Нет-нет, не опережайте события. На следующем этапе мы переходим к более сложным речам. Например, участники должны выступить на тему, в которой мало что смыслят. Или высказать свои взгляды, точно зная, что группа их не разделит.

Усложнение происходит постепенно, работа идет по одной двухчасовой сессии в неделю. И только примерно к седьмой сессии мы переходим к «полевым» экспозициям, когда наши участники совершают какие-то действия уже не внутри группы, а во внешнем мире.

Какие же?

Те, которые могут быть расценены ими самими как неправильные, нарушающие их представления о нормах и приличиях. Такие, которых они никогда бы не совершили. Например, незаметно, но нарочно уронить на пол тарелку с едой в ресторане. А потом попросить официанта все убрать и принести новое блюдо. Или громко спеть в переходе метро в час пик. Или зайти в магазин, выбрать несколько товаров, попросить их упаковать, а потом объявить: «Извините, но я передумал и не буду ничего покупать».

Когда тревожность начинает причинять реальные проблемы, а не дискомфорт, нужно принимать меры

Важно понимать, что наши участники, конечно, не совершают ничего противозаконного и не причиняют никому никакого вреда. Максимум, что им грозит, — быть принятыми за людей неприятных и грубых. Ну и прекрасно! На свете немало и в самом деле грубых и неприятных людей, и они вполне нормально живут.

А нашим участникам важно выйти за рамки, которые они сами для себя установили, и понять, что никакой катастрофы при этом не происходит. Они не становятся преступниками, не проваливаются сквозь землю, и весь мир тут же не сбегается, чтобы пригвоздить их к позорному столбу. Это осознание дает свободу — понимание того, что вы в силах изменить собственные правила взаимоотношений с обществом.

Насколько эффективна такая терапия?

Максимально эффективна. Кроме того, эффект оказывается очень длительным. Представьте: 12 сессий достаточно, чтобы люди могли потом годами, а часто и десятилетиями не испытывать серьезных проблем с социальной тревожностью. Эти 12 сессий просто меняют их жизнь.

Социальной тревожности в равной степени подвержены все жители мира? Есть ли разница между представителями, например, восточной и западной культур?

Есть, но мне и самому очень хотелось бы знать, чем она обусловлена. Я много занимался изучением этого вопроса, но так и не нашел ответ. В Японии и Китае, например, люди намного меньше жалуются на социальную тревожность.

На Западе социальные нормы подвижнее и неопределеннее, чем на Востоке. Нам приходится самим решать, как себя вести

И возможно, дело в том, что социальные нормы в этих странах весьма жесткие. Они не дают особого простора для толкований, и вы почти в любой ситуации знаете, как можно себя вести, а как — нет.

В западном мире эти нормы намного подвижнее и неопределеннее. Нам чаще приходится догадываться, самим решать, как следует себя повести. Что не может не провоцировать социальную тревожность. Но с другой стороны, возможно, жесткие рамки восточной культуры просто не позволяют жаловаться на проблемы: в Японии и Китае намного меньше не только социальных тревожных расстройств, но и многих других видов расстройств.

Социальная тревожность по определению зависит от внешних факторов. А есть ли у нее внутренние причины? Воспитание, предрасположенность?

Конечно, есть. Скажем, весьма вероятно, что робкий и застенчивый ребенок, повзрослев, будет испытывать трудности, вступая в социальные взаимодействия. Уже в два с половиной месяца определенные типы реакций и поведения ребенка могут указывать на будущие проблемы.

Прежде всего это высокая реактивность — например, слишком бурная реакция на громкие звуки, новые игрушки, новые ситуации и новых людей. Если в этих случаях ребенок громко плачет, пытается спрятаться, ищет спасения у родителей, вероятность развития социального тревожного расстройства заметно выше.

Могут ли родители помочь детям избежать этого?

Да, и чем раньше они начнут это делать, тем лучше. Родителям следует поощрять контакты своих детей с другими людьми, внешним миром. В этом случае все можно изменить, неважно, идет ли речь о простой привычке, черте характера или темпераменте. Скажу честно, я вообще уверен, что если приложить нужные усилия, то изменить можно все.

Упражнение из техники экспозиции «Горькое лекарство»

Техника экспозиции предполагает погружение под руководством психотерапевта в те ситуации, которых пациент опасается.

Вот несколько заданий, которые даются в ходе терапии:

Встаньте перед входом в Парк культуры и спросите десятерых людей: «Вы не знаете, где находится вход в Парк культуры?»

Закажите в кафе пончик, «случайно» уроните его на пол и скажите: «Я случайно уронил свой пончик… Можно дать мне другой?» (Цель — получить еще один, не платя за него.)

Встаньте на углу улицы и громко пойте «Боже, царя храни» в течение 10 минут.

(Для пациентов-мужчин) Попросите девушку-фармацевта продать вам презервативы. Когда она их принесет, спросите: «Это самый маленький размер из всех, что у вас есть?»


Стефан Хофманн — клинический психолог, профессор Бостонского университета (США), заведующий Лабораторией психотерапии и изучения эмоций, президент Международной ассоциации КБТ. Автор и редактор книг о когнитивно-поведенческой терапии и тревожных расстройствах.

Благодарим Центр когнитивной терапии и его директора Якова Кочеткова за помощь в организации интервью.