С детства мы с мамой очень близки. Отца своего я не знала, но никогда из-за этого не страдала — мама всегда была рядом, поддерживала все мои увлечения. У нас были самые веселые домашние елки и дни рождения, на которые приглашали друзей. Не помню, чтобы у мамы не было времени или сил со мной поиграть, помочь с домашним заданием, выслушать мои истории.
Между нами было то, о чем говорят: «мы понимаем друг друга без слов». В старших классах школы я с удивлением слушала своих подруг, у которых были напряженные отношения с родителями. Между мамой и мной не было секретов: она знала обо всех моих планах, мечтах, увлечениях.
После школы я поступила в институт, и меня сразу захватила студенческая жизнь с новыми друзьями. Я поздно возвращалась домой. Мама не ложилась — ждала меня.
Она ничего мне не запрещала, но в ее глазах читалась грусть, и мне от этого было тяжело. Я все реже отлучалась по вечерам, мы снова проводили время вместе. Тогда я впервые задумалась о том, что у мамы совсем нет своих друзей. Но ведь мне с ней всегда хорошо и интересно...
На третьем курсе я устроилась подрабатывать и там познакомилась с молодым человеком, тоже студентом. Нас сразу захватил тот бурный поток чувств, который случается в юности. Конечно, я привела его познакомить с мамой. И по ее реакции поняла — она не разделяет мой восторг. Впервые я перестала быть с ней полностью откровенной.
Когда мы решили пожениться, она этого не одобрила, сказав, что это очень рано, надо закончить институт, встать на ноги. Мы впервые с ней по-настоящему поссорились, и я в слезах ушла из дома. Это разрывало меня на части, ведь мама была моей половиной, моим вторым «Я».
Когда я должна была переезжать, у мамы случился сердечный приступ. Я осталась с ней
Мы стали жить с родителями мужа. Мне было непросто в чужой семье. Мама была права: наш союз не просуществовал долго. Я вернулась домой в состоянии депрессии, и с этого момента жизнь снова нас связала, как казалось, крепко и безвозвратно.
Я закончила институт, начала строить карьеру. Мама стала хуже себя чувствовать. Я убедила ее уйти с работы, ведь у меня была возможность полностью ее содержать, чем я очень гордилась.
Мужчинам я нравилась, но после неудачного опыта больше не спешила ни с кем сближаться. Моя жизнь была спокойна и упорядоченна: работа, командировки, дом и мама. И все вокруг, как когда-то в детстве, говорили, какие у нас прекрасные отношения. А потом я снова влюбилась...
Он жил в другом городе, и мы вынуждены были летать друг к другу. Когда решили объединиться, стало понятно, что жить будем в его доме. У него маленькие дети от первого брака, он не мог их оставить.
Когда я должна была переезжать, у мамы случился сердечный приступ. Я сдала билет и осталась с ней еще на несколько недель.
Я обещала, что устроюсь и потом ее заберу. В результате ничего в моей жизни после переезда не изменилось. Если раньше я летала к любимому мужчине, то теперь — к маме, почти каждые выходные. День начинался с телефонного звонка и заканчивался долгими разговорами перед сном.
Я постоянно мучилась виной: как моя мама одна? Вдруг ей станет плохо, она упадет в квартире... Она никогда меня ни в чем не обвиняла и говорила, что рада за меня. Но чувство вины влияло на наши отношения с любимым.
В очередной раз, когда мама оказалась в больнице, я снова ринулась к ней. И не нашла сил вернуться. В другом городе так и остались мои вещи. Я обещаю своему мужчине, что приеду, но все больше понимаю — не могу оставить маму.
К тому же в глубине души я осознаю — мне с ней спокойней. Не нужно решать проблемы жизни на новом месте, общаться с чужими детьми. А иногда кажется — я словно что-то упустила. Что-то, что предназначено только мне, — свою семью, детей, собственные решения...
С детства я не имела другого выбора, кроме как быть с мамой. Положа руку на сердце, я так и не встретила никого, кто стал бы мне дороже ее. Правда, иногда возникает очень двойственное чувство, словно у нас с ней — одна жизнь на двоих.
«Важно задавать себе вопрос: не становится ли ребенок моей единственной опорой?»
Наталья Арцыбашева, гештальт-терапевт
Cвязь без слов хороша в отношениях матери и младенца. Но ребенок растет, и мы готовим его к самостоятельности, учим верить в себя, разговаривать о чувствах и выражать свое мнение словами.
Если этого не делать, а приучать к тому, что «хорошо только рядом с мамой», со временем развивается страх перед жизнью, нежелание рисковать и осваивать что-то новое. Родителю важно транслировать два сигнала: «Я тебя люблю, но справлюсь без тебя» и «Я одобряю тебя и верю, что ты справишься без меня».
В истории нашей героини мама в решающий момент оказалась не готова менять свою жизнь. Ее ответ на попытки дочери стать самостоятельной — послание: «Мне без тебя плохо, я без тебя пропаду». Оно, естественно, порождает у второй стороны чувство вины и тормозит взросление.
И первая же неудача отбрасывает дочь назад, где мама с готовностью принимает ее в прежнюю роль ребенка. Хотя здесь было бы важнее приободрить и помочь преодолеть страх перед жизнью, чтобы дочь не потеряла веру в себя и пробовала снова.
Концентрировать на ребенке весь смысл своего существования — эгоистично и губительно
Дальше — хуже. Мама не одобряет новых попыток сепарироваться, и дочь смиряется с этим. Иногда в таких случаях спасают решительные действия. Например, переезд, на который решается героиня. Но физическая сепарация не обязательно означает психологическую. И чем позже она происходит, тем труднее.
В результате девушка все глубже погружается в заботу о маме, теперь уже сама отделяя ее от работы и социума, способствуя маминой инвалидизации. Незавершенная сепарация от родителя не позволяет создать свои отношения. И ребенок, которого в семейной системе поставили на место отсутствовавшего супруга, так на нем и остается.
Отношения взрослых людей — это взаимная ответственность. Если вы мама, то вам важно задавать себе вопрос: с кем и с чем я останусь, когда ребенок уйдет во взрослую жизнь? Потому что концентрировать на нем весь смысл своего существования — эгоистично и губительно. Это непосильная ноша, которая калечит.
Если вы взрослое дитя слишком привязанной мамы, то вам предстоит искать трудный баланс между привязанностью и самостоятельностью. Стойко выдерживать свои границы, возвращать себе право на свободу. И при этом полезно терпеливо переключать маму на социум, подруг, другие интересы, подбадривать ее и не давать впасть в беспомощность раньше времени.
Об эксперте
Наталья Арцыбашева — гештальт-терапевт.
