Следуя за белым кроликом, любопытная кэрролловская Алиса юркнула в нору. О том, как выбираться обратно, она не думала. Примерно так же поступила и я, когда представилась возможность уехать в Лондон. И до сих пор, вот уже пять лет, британские будни кажутся фантазией эксцентричного писателя. Так чему же научили меня эти годы в эмиграции?
1.Ты постепенно расстаешься с иллюзиями
«То ли колодец был очень глубок, то ли падала она очень медленно, только времени у нее было достаточно, чтобы прийти в себя и подумать, что же будет дальше».
Льюис Кэрролл
Жизнь в Лондоне в России воспринимают как выигрыш в лотерею. Именно сюда бегут олигархи и стремятся душой творческие люди. Еще бы! Тут вам и атрибуты старой доброй сказки: королева, принцы и принцессы, дворцы и замки, волшебные сады, в которых круглый год цветут розы, и современный деловой мегаполис, который сулит столько возможностей.
Узнай пароли и явки, выведай всю подноготную города. И тогда, возможно, декоративные фасады раздвинутся и пропустят тебя внутрь
Ради них полгорода ютится в крошечных холодных квартирках, которые давно превратились в коммуналки или рассыпались на койко-места, потому что жить отдельно слишком дорого. Ради них убежденные консерваторы и религиозные фанатики делят вагон метро с однополыми парами и неформалами, археологи, журналисты, философы, музыканты, ученые со всего мира готовы работать на самой низкооплачиваемой работе и ждать своего шанса.
Лондон зовет, но ничего не обещает. Сначала узнай пароли и явки, выведай всю подноготную города. И тогда, возможно, декоративные фасады раздвинутся и пропустят тебя внутрь. Ну а пока ты чужак, прохожий, задержавшийся турист. И все, что интересует аборигенов: Where are you from?
2. Твои личные переживания и неврозы обострятся
«Вот глупо будет, если я утону в собственных слезах! И поделом мне! Конечно, это было бы очень странно! Впрочем, сегодня все странно!»
Льюис Кэрролл
Лондон любит людей со значительным ресурсом: финансовым, энергетическим, интеллектуальным. Поначалу ты веришь в свой ресурс и в эйфории летишь куда-то, и вокруг тебя проплывают даблдекеры, кэбы и катафалки, запряженные лошадьми, черно-белые тюдоровские дома, георгианские особняки, небоскребы, «коробки» социального жилья. И вот ты уже работаешь в Сити или взбираешься на крышу «Огурца», делая репортаж.
Ты летишь, если не лежишь. А лечь очень хочется, потому что эйфория от новой страны проходит, и ты понимаешь, что нужно заново учиться многому из того, в чем ты преуспела на родине: общаться на языке подтекста, находить работу без связей, разбираться с ландшафтом, медициной, образованием, госслужбами…
Прошлый опыт мешает тебе, такой большой в собственных глазах, протиснуться в крошечную дверку, ведущую в волшебный сад
Все это дается нелегко. Ты чувствуешь, что прошлый опыт мешает тебе, такой большой в собственных глазах, протиснуться в крошечную дверку, ведущую в волшебный сад. Ты проливаешь озеро слез и уже не летишь, а плывешь по пути наименьшего сопротивления. Добро пожаловать в многочисленные офлайновые и онлайновые «лондонграды», основанные здесь соотечественниками. Ты увидишь кожаные куртки и легинсы, которые носили в 90-х. Встретишь усатого дядю Васю, который пишет транслитом и за 15 лет так и не освоил английский. Объясняться ему помогает дочка, гражданка Великобритании, в толстых х/б колготах и вязаной шапке «из детства», вызывающих щемящее чувство в груди.
3. Возможно, ты возьмешь билет обратно и сдашь его в аэропорту
«Зачем читать всю эту ерунду, — прервал ее Квази, — если ты все равно не можешь ничего объяснить? Такой тарабарщины я в своей жизни еще не слыхал!»
Льюис Кэрролл
Тут действительно часто плохая погода. Очень старое, тесное и ненадежное метро. Врачи общей практики, которые не приходят на дом и все лечат парацетамолом, разборчивая скорая помощь, которая может и не приехать. В аптеках ничего не купишь без рецепта. Магазины и кафе рано закрываются. Кого-то сводят с ума отдельные краны для холодной и горячей воды. Кого-то — запах карри из соседнего ресторана. Кто-то не может жить без любимого черного хлеба и шоколадных «мишек». Движение левостороннее. Телевидение платное. Геттоизация и ее сестра ксенофобия. Безработица. Фрустрация. Одиночество.
Но что-то тебя здесь держит. Может быть, то, что в твою жизнь никто не лезет: негласный кодекс требует уважать личное пространство
Но что-то тебя здесь держит. Может быть, то, что в твою жизнь никто не лезет: негласный кодекс требует уважать личное пространство и не задавать бестактных вопросов (про национальность не в счет, это любопытство непреодолимо). Или то, что ты не боишься полицейских, чиновников и учителей в школе, где учатся твои дети: они относятся к тебе как к налогоплательщику с профессиональным, выученным уважением.
Или солнечные улыбки и приветствия незнакомых людей, которых ты встречаешь в парке около дома, — они ох как держат! А еще здесь ты открываешь для себя свободу выглядеть как угодно, учиться, влюбляться и самовыражаться сегодня и в ближайшие лет пятьдесят, тогда как на родине тебя спишут в утиль куда быстрее. И остаешься, хотя рвешься домой и тоскуешь по близким и друзьям, русскому языку и огромным неукрощенным пространствам.
Химически, по молекуле, расщепляясь на две страны, на два менталитета, ты становишься тихим шизофреником… И в России бредишь Англией, а в Англии — галлюцинируешь Россией. Ты существуешь ни там, ни тут. Или и там, и тут. Как посмотреть — правда, Алиса?
