«Чтобы жить в настоящем, нужно усомниться в западном способе мышления»

Psychologies: Какое место отводит буддизм идее жить здесь и сейчас?

Фабрис Мидаль: Это самое сердце буддийского учения. Достаточно посмотреть на ту фигуру сидящего Будды, где он в одной руке держит чашу, а другой касается земли. Он не поднимает палец, чтобы указать на небо, а берет в свидетели землю. Земля же — это место здесь и сейчас, тут мы живем и реализуем себя.

Можно ли сказать, что это способ усомниться в любых убеждениях?

Да, действительно, в буддизме присутствует очень сильное недоверие к догмам, доктринам, вообще к любым конструкциям, поскольку это уже не опыт переживания реальности, а его интерпретации. Это не значит, что Будда ­– атеист, просто он полагает, что, прежде чем работать с концепциями, важно ощутить связь с событиями как они есть.

Как с этим соотносится «чистое мгновение», еще одно понятие буддийской философии?

Чистое мгновение — это то, что порой врывается в наше настоящее и словно взламывает его. Всем нам знакомо состояние, когда внезапно у нас возникает ощущение гармонии между миром, нашим духом и нашим сердцем. В этот момент все наши априорные представления рушатся, уступая место простой констатации реальности и нашего присутствия в ней.

Беда только в том, что такие мгновения кратки и случаются редко, поэтому мы думаем, что они не важны, и отмахиваемся от них. Будда же учит, что как раз эти мгновения — настоящие, и поэтому хочет, чтобы мы научились воспринимать их. Для этого предназначена медитация — она, как мне кажется, всего лишь упражнение, позволяющее развивать в себе это чувство принятия, встречи.

А без медитации?

Помочь могут разные способы. Я больше всего люблю такой: опереться на способность наших чувств связывать нас с мгновением в настоящем. Нужно действительно вслушаться во все, что может сейчас уловить наш слух, прежде чем выносить суждения и говорить «мне нравится» или «мне не нравится».

Вслушаться в пение птиц, в звуки ветра в кронах, в гудки автомобилей или в шорох шагов. Потом проделать то же самое с обонянием и зрением: просто чувствовать или смотреть, но не судить. В этом состоянии все становится легко. Борьба между мыслями и чувствами, в которую мы так часто погружены, стихает. Так мы сосредоточимся на настоящем.

Принимать то, что есть, и не пытаться это изменить — разве это не проповедь пассивности?

Столь явное на первый взгляд противоречие между действием и медитацией происходит от недопонимания: медитация — это не состояние пассивности. Наоборот, медитация — это интенсивное действие, нацеленное на то, чтобы научиться быть открытым и глубже чувствовать связь со всем сущим, шире взаимодействовать с миром.

Действие не равносильно деятельности, более того, бурная деятельность часто рискует превратиться в бесплодную активность, порождающую только стресс. К тому же в буддизме, на мой взгляд, речь идет не столько о согласии с действительностью, сколько об умении сказать ей «да»: да, реальность такова. Только после того как мы ее приняли такой, как есть, мы поймем, как действовать, и сможем взять на себя ответственность за свои поступки и научиться исполнять свои обязанности.

Почему так трудно жить настоящим, по крайней мере нам, западным людям?

Потому что на Западе мы привыкли к тому, что мышление — это инструмент, который стоит между нами и реальностью, между нами и нашими чувствами. Для западного человека мышление — это в каком-то смысле искусство придавать форму, изобретать, создавать понятия. Это противоположный полюс по отношению к мышлению здесь и сейчас в духе Будды. Чтобы жить в настоящем так, как предлагает Будда, нужно быть готовым усомниться в западном способе мышления.