
Ощущаем ли мы вообще свое тело как часть себя? Или мы ощущаем тело отдельно, а собственную личность отдельно?
С одной стороны, у каждого человека, в общем-то, свои индивидуальные отношения с телом. С другой, безусловно, есть и некий культурный контекст, в рамках которого мы относимся к своему телу.
Сейчас стали популярны всякие практики, которые поддерживают внимание к телу, к его сигналам, возможностям. Те, кто ими занимается, на него смотрят несколько по-другому, чем те, кто от них далек.
В нашей христианской культуре, особенно православной, все равно остается этот оттенок разделения на дух и тело, на душу и тело, на себя и тело. Отсюда возникает то, что называется объектным отношением к телу.
То есть оно – некий объект, с которым можно как-то обращаться, улучшать его, украшать, наращивать мышечную массу и так далее. И эта объектность мешает себя осознавать телом, то есть целостным человеком.
Для чего нужна эта целостность?
Давайте подумаем, что это такое. Как я уже сказала, в христианской, особенно православной, культуре тело отчуждалось тысячелетиями. Если брать более широкий контекст вообще человеческого общества, то вопрос стоял так: тело носитель индивидуума или наоборот? Кто кого носит, грубо говоря.
В христианской, особенно православной, культуре тело отчуждалось тысячелетиями
Понятно, что мы физически отделены от других людей, каждый из нас существует в своем теле. В этом смысле обращение внимания на тело, на его сигналы поддерживает такое свойство, как индивидуализм.
При этом все культуры, безусловно, поддерживают определенную унификацию людей: мы едины, мы чувствуем одно и то же, нас многое объединяет. Это очень важный аспект существования. То, что создает связь между людьми одной национальности, одной культуры, одного социума.
Но тогда встает вопрос о балансе между индивидуальностью и социальностью. Если, например, избыточно поддерживать первую, то человек обращается к себе и своим потребностям, но начинает выпадать из социальных структур.
Иногда становится и одиноким, поскольку становится такой альтернативой существованию многих других. Это всегда вызывает и зависть, и раздражение. За индивидуализм, в общем, приходится расплачиваться.
И наоборот, если человек обращается к общепринятому «мы», ко всем существующим догмам, нормам, тогда он поддерживает очень важную для себя потребность в принадлежности. Я принадлежу к некоторой культуре, некому сообществу, телесно я узнаваем как человек.
Но тогда между индивидуальным и общепринятым возникает противоречие. И вот в нашей телесности этот конфликт очень ясно воплощается.

Любопытно, как отличается восприятие телесности у нас и, например, во Франции. Меня там всегда поражает, когда кто-нибудь, придя на конференцию или в светскую компанию, вдруг выходит, сказав: «Я пойду сделать пи-пи». У них это воспринимается совершенно нормально. У нас такое трудно представить, хотя на самом деле в этом нет ничего неприличного. Почему у нас совсем другая культура разговора про самые простые вещи?
Я думаю, так проявляется расщепление на духовное и телесное, на верх и низ, свойственное нашей культуре. Все, что касается «пи-пи», естественных отправлений, находится внизу, в той самой культурно-отвергаемой части.
То же относится и к сексуальности. Хотя про нее вроде бы уже все говорится. Но только как? Скорее, в объектном отношении. Я вижу, что пары, которые приходят на прием, все равно испытывают сложности в коммуникации друг с другом.
Хотя вокруг много всего, что можно назвать сексуализацией, это не очень помогает людям в близких отношениях, а, скорее, искажает их. Стало разрешено об этом легко говорить, зато, наоборот, стало сложно говорить о каких-то чувствах, об их нюансах.
Все равно разрыв этот сохраняется. Просто перевернулся. А во французской или, шире, – католической культуре нет такого ярого отвержения тела и телесности.
Как вам кажется, каждый ли человек адекватно воспринимает свое тело? Мы вообще представляем себе его реальные размеры, параметры, габариты?
Про каждого сказать невозможно. Для этого нужно с каждым встретиться, поговорить и что-то про него понять. Могу сказать про какие-то особенности, с которыми я сталкиваюсь.
Довольно много приходит на прием людей, у которых нет ясного осознавания себя и как личности, и как личности, воплощенной в теле. Есть те, у кого искаженное восприятие собственных размеров, но они этого не осознают.
У многих людей нет ясного осознавания себя как личности
Например, взрослый, крупный мужчина говорит про себя «ручки», «ножки», какие-то еще уменьшительно-ласкательные слова употребляет… О чем это может говорить?
О том, что в какой-то своей части он находится не в том возрасте, не в том размере, в котором он пребывает. Что-то в его личности, в его личном индивидуальном переживании больше относится к детскому возрасту. Это обычно называют инфантильностью.
У женщин есть другое искажение, которое я тоже наблюдаю: хочется быть поменьше. Можно предположить, что это какое-то неприятие своего размера.
Психологи говорят о том, как важно уметь слышать сигналы своего тела – это может быть и усталость, и боль, и онемение, раздражение. При этом в популярных изданиях нам часто предлагают расшифровку этих сигналов: головная боль значит то-то, а боль в пояснице – то-то. Но можно ли действительно их так истолковывать?
Когда я читаю такого рода высказывания, я вижу одну важную особенность. О теле говорят так, будто оно изолировано. Сигналы тела где? Сигналы тела кому? Сигналы тела в какой ситуации?
Если говорить о психосоматике, часть сигналов предназначена самому человеку. Боль, она кому предназначена? В общем-то, мне. Чтобы я прекратила делать что-то такое, что меня ущемляет. И в этом случае боль становится очень уважаемой нашей частью.
Если взять усталость, дискомфорт – этот сигнал относится к какой-то пренебрегаемой, часто игнорируемой части. У нас же принято усталость не замечать.
Иногда болевой сигнал предназначен для того человека, в отношениях с которым эта боль возникает. Когда нам сложно сказать, сложно выразить свои чувства или нет реакции на наши слова.

Тогда психосоматические симптомы уже говорят, что нужно от этого дистанцироваться, чем-то другим заняться, уделить себе внимание наконец-то, поболеть. Поболеть – то есть выйти из травмирующей ситуации.
Получается, что одна травматическая ситуация заменяется на другую, более понятную. И можно перестать к себе относиться слишком требовательно.
Когда я болею, мне становится чуть менее стыдно, что я c чем-то не справляюсь. Появляется такой легальный аргумент, который поддерживает мое личное самоуважение.
Я считаю, что многие болезни помогают человеку немножко изменить отношение к самому себе в лучшую сторону.
Мы часто слышим фразу «Тело не врет». Как вы ее понимаете?
Как ни странно, непростой вопрос. Телесные терапевты часто эту фразу употребляют. Она красиво звучит, на мой взгляд. С одной стороны, это правда.
Вот, например, мама маленького ребенка очень быстро узнает, что он заболевает. Она видит, что глазки потускнели, живость исчезла. Тело сигнализирует об изменениях.
Но с другой стороны, если вспомнить про социальность человека, то половина нашего телесного существования состоит в том, чтобы соврать другим о себе. Я вот прямо сижу, хотя мне хочется поникнуть, какое-то настроение не то. Или, например, я улыбаюсь, а на самом деле злюсь.

Есть даже инструкции, как вести себя, чтобы произвести впечатление уверенного человека…
В общем, мы врем своим телом с утра до вечера, и самим себе тоже. Например, когда игнорируем усталость, как бы говорим себе: «Я гораздо крепче, чем ты мне пытаешься показать».
Телесный терапевт как эксперт может считывать сигналы тела и основывать на них свою работу. Но остальным это тело врет. Какие-то мышцы поддерживают маску, которая предъявляется другим людям.
Какие есть пути, чтобы лучше себя чувствовать в своем теле, лучше его осознавать, понимать, больше с ним дружить?
Есть прекрасные возможности: танцевать, петь, ходить, плавать, заниматься йогой и прочее. Но тут важная задача – замечать, что мне нравится, а что не очень. Научить себя различать те самые сигналы тела.
Получаю я удовольствие или как-то удерживаю себя в рамках этого занятия. Просто на уровне нравится/не нравится, хочу/не хочу, не хочу/но буду. Потому что взрослые люди все равно живут в этом контексте. И это очень помогает просто узнавать себя.
Делать то, что когда-то хотелось. Находить на это время. Главный вопрос времени – это не то, что его нет. А то, что мы его не выделяем.
Вот взять и в своем расписании выделить время на удовольствие. Для одного это гулять, для другого – петь, для третьего – валяться на диване. Выделять время – это ключевые слова.

Об эксперте
Марина Баскакова – гештальт-терапевт, член Европейской ассоциации телесных психотерапевтов (ЕАВР), тренер Института танатотерапии.

Уважайте свое тело: 8 упражнений, которые помогут полюбить себя
В нашем теле нам многое не нравится. И слишком часто мы забываем, как многим мы ему обязаны. Мы подобрали несколько эффективных способов наладить отношения с собственным телом.

Шизофрения: когда начать беспокоиться?
Этой болезнью страдает 1,5 миллиона россиян. Часто она проявляется в возрасте от 15 до 25 лет, ее первые симптомы напоминают признаки подросткового кризиса… Эксперты отвечают на вопросы, которые волнуют родителей.
«Преследуют страхи, что причиню вред окружающим»
«Не хочу быть матерью 24/7»
8 фраз, которые терпеть не могут женщины
Анатолий Белый: «Напороться на страсть любимой к другому — это страшно»
«На работе, дома и с друзьями все делаю неправильно»
Никогда не сдавайтесь! Цитаты для тех, у кого опустились руки
Чего не нужно ждать от психолога?
Выйти из любовной зависимости

Электронные книги PSYCHOLOGIES
-
Что такое счастьеЧто мы можем сделать для того, чтобы стать счастливее? Больше зарабатывать, путешествовать, создать образцовую семью? Счастье похоже на причудливую картину, которая для каждого выглядит по-разному. «Наша задача – научиться быть счастливыми», - говорит психолог Михай Чиксентмихайи, автор теории «потока», самой доступной формы счастья. Досье поможет прислушаться к себе, разобраться в том, чего мы хотим на самом деле, и показать миру свой внутренний свет. Все статьи этого досье
спецпроекты
