У меня на приеме красивая, но очень скованная женщина. Ей около 40 лет, хотя выглядит она самое большее на тридцать. В терапии уже около года. Мы довольно вязко и без явных продвижений обсуждаем ее желание и страх сменить работу, конфликты с родителями, неуверенность в себе, отсутствие четких границ, тики… Темы сменяются так быстро, что я не запоминаю их. Но я помню, что главное мы всегда обходим стороной. Ее одиночество.
Я ловлю себя на мысли, что ей нужна не столько терапия, сколько кто-то, кто наконец-то не предаст. Кто примет ее такой, какая она есть. Не нахмурит брови из-за того, что она не идеальная в чем-то. Вовремя обнимет. Будет рядом, когда что-то идет не так... На мысли, что все, что ей нужно, — любовь!
И эта предательская идея, что моя работа с некоторыми клиентами — лишь отчаянная попытка последних заполнить какую-то пустоту, посещает меня далеко не в первый раз. Мне кажется иногда, что я была бы полезнее этим людям, если бы была их другом или близким человеком. Но наши отношения ограничены заданными ролями, этика помогает не переходить границы, и я понимаю, что в моем бессилии очень много про то, на что важно обратить внимание в работе.
«Мне кажется, мы так давно знакомы, но никогда не касаемся главного», — говорю я ей, потому что чувствую — вот теперь можно. Я прошла все мыслимые и немыслимые проверки. Я своя. И на ее глаза в ответ наворачиваются слезы. Именно с этого момента начинается настоящая терапия.
Мы говорим о многом: о том, как трудно доверять мужчинам, если собственный отец никогда не говорил правду и использовал тебя как живой щит перед мамой. О том, как невозможно представить, что кто-то полюбит тебя такой, какая ты есть, если с ранних лет только и слышишь, что «такие» никому не нужны. Что довериться кому-то или просто подпустить кого-то ближе, чем на километр, слишком страшно, если память хранит воспоминания о тех, кто, подходя близко, причиняет немыслимую боль.
«Мы никогда не бываем столь беззащитны, как тогда, когда любим», — писал Зигмунд Фрейд. Интуитивно нам всем понятно, почему тот, кто хотя бы раз обжигался, боится впустить это чувство вновь в свою жизнь. Но иногда этот страх вырастает размером с ужас. И случается это, как правило, с теми, кто с первых дней жизни не имеет иного опыта переживания любви, кроме как вместе с болью!
Шаг за шагом. Тема за темой. Вместе с этой клиенткой мы решительно пробирались через все ее страхи и препятствия, через ее боль. Сквозь ужас — к возможности хотя бы представить, что она сможет разрешить себе любить. А потом однажды она не пришла. Отменила встречу. Написала, что уехала и обязательно свяжется, когда вернется. Но мы встретились лишь спустя год.
Говорят, глаза — зеркало души. Суть этой поговорки я поняла лишь в тот день, когда увидела эту женщину снова. В ее глазах больше не было отчаяния и застывших слез, испуга и обиды. Ко мне пришла женщина, с которой мы не были знакомы! Женщина, в сердце которой живет любовь.
И да: она сменила нелюбимую работу, выстроила границы в отношениях с родителями, научилась говорить «нет», начала танцевать! Она справилась со всем тем, с чем когда-то не помогла ей справиться терапия. Зато терапия помогла ей в другом. И я снова поймала себя на мысли: единственное, что всем нам нужно, — любовь.
Об эксперте
Карина Карамян — психодраматист, системный семейный терапевт, психолог .
