История Анны и Дениса
Сколько им было, когда все началось? Семнадцать. Последнее лето перед студенчеством. Неясная робость, предвкушающая загадочную взрослую жизнь и еще не отпустившая жизнь детскую, пусть и поднадоевшую…
Анька походила на глазастого и голенастого олененка, ребенок почти. Как и он, собственно. Но что-то сверкнуло тогда, зацепило, поволокло в терпкий омут едва осознающей себя первой страсти. «Томленье юных тел», — сухо поставила диагноз мама, пытавшаяся остановить то, в чем не видела никакой серьезности. Ну какая серьезность? Семнадцать…
Поженились в конце первого курса, когда Анькин живот появлялся из-за угла раньше, чем ее крошечное, все еще детское тело. Денис уже не мог сейчас вспомнить, как они тогда жили, о чем говорили, чем дышали и на чем вообще держалась их любовь, если это была она, конечно…
Как и почему появился Ванька спустя три с половиной года, когда — и вот тут он точно помнил! — разговоров у них уже давно не было. Нет, они не ссорились, не выясняли отношений, не изменяли друг другу. Их просто друг у друга не стало. Они, если можно так сказать, росли похожими, а выросли разными. Абсолютно. Каждый уплыл в какую-то свою реку, в свое восприятие жизни, в свои интересы, в свои желания, в свои приоритеты.
Уплыли и перестали смотреть в одну сторону. Не было ее больше, этой общей стороны
На Дениса в один год навалилось вдруг острое одиночество, о котором он, душа любой компании и неутомимый балагур, не мог и помыслить. Он словно увяз в чем-то горьком, тягучем, безысходном и невыносимом, понимая одновременно, что это не кризис их брака, а его невидимая снаружи смерть.
Снаружи все и вправду было хорошо. Дети росли, ипотека заканчивалась, родители еще в силах и всегда на подхвате, карьера шла в гору… Расскажи кому — ответят: с жиру бесишься. Но не было бешенства. Было одиночество. Вечно свистящее в голове, заставляющее курить по четыре пачки в день и радоваться любому поводу побыть на людях, отогреваясь немного чужим теплом
Аня жила свою жизнь, не страдая от отстраненности, но и не становясь враждебной. Живут и живут. Изредка перекидываются чисто бытовыми репликами, не испытывая желания узнать, что стало с их историей мужчины и женщины. «Многие так», — думала она, останавливая мелькавшее иногда внутри простое и полностью лишенное эмоций решение развестись. «Многие так», — думал он, пугаясь осуждения и призывая себя помнить про долг перед детьми.
Денис худел и мрачнел, почти потерявшись в своем старом сером кардигане, но все еще продолжал носить улыбчивую маску весельчака, снимая ее лишь перед оскалом нарастающего одиночества и собственной капитуляции перед ним. Аня тоже была одинока, но у нее вышло компенсировать это нарядами, дорогими покупками и поездками на курорты с подругами.
Дети приближались к совершеннолетию, окопавшись в своем собственном одиночестве и в трагичном на самом деле заблуждении о том, что у всех так. В их холодноватом запущенном доме ни у кого не находилось сил вскрыть этот общий нарыв равнодушия, чтобы понять, что еще можно сделать, если можно. Или как бережно освободить друг друга, если нельзя.
А что, если сделать иной выбор?
«Мое девятнадцатилетнее „я“ всегда будет ее любить… но мы сегодняшние никогда не выбрали бы друг друга». Эти слова сказал однажды с доброй грустью человек, вспомнивший о своем первом браке, из которого ушел, никого не поранив и ни от кого не получив ножа в спину. Мне захотелось поразмыслить над этим.
Бывают истории, которые заканчиваются не в ненависти, не в ощущении предательства, не в высоком градусе отторжения, а в честном понимании того, что люди выросли друг из друга… Да, иногда мы встречаемся слишком рано, еще до того, как получается сложиться в уже полноценно состоявшуюся личность. Каждый — лишь набросок себя будущего. Никто не знает, каким войдет в свою ощутимую зрелость. Никто не может предположить, как отдельность повлияет на совместность. Никто не ведает, как изменятся у каждого запросы в близости и насколько получится им обоюдно соответствовать.
Мировоззрение плавает, характер удерживает только то, что обусловлено природой, чужой опыт доминирует над своим, дороги не определены… Юность жадно вгрызается в чувства, пробуя их на вкус, путаясь, остро нуждаясь в любви и потому часто назначая на ее роль что-то совсем иное, от томления расцветающих тел и романтической влюбленности до наивной тревоги о том, что надо побыстрее соглашаться на то, что есть, и заразительного примера однокурсников, массово играющих шумные свадьбы.
И вот создается яркая история, в которой на самом деле мало кто что знает друг о друге… Будоражит секс, первая свобода от родителей, карнавальные эмоции. Потом ребенок, а то и два… бытовая растерянность, попытка справиться с реалиями, осваивание новых ролей через конфликты, кризисы, недовольство. Потом первое понимание того, что выходит или не выходит. Кто-то осознает, что команда сложилась, диалог установился, близость не порушилась после отрезвляющей взрослой жизни. И все продолжается. Полет нормальный. Это и удача совпадения, и хорошая связка внутренней и общей истории.
Кто-то спрыгивает на полном ходу, отмахиваясь в ужасе от разгромного опыта и полного разочарования. Тут, что говорится, два ребенка в одном манеже так и не вогнали друг друга в ответственность за созданную конструкцию. И ладно, коли так.
А кто-то и справляется вроде, но справляется на уровне ненатужного взятия ответственности за свою социальную роль в семье, и роль эта может не иметь ничего общего с той близостью, которая нужна взрослому человеку в отношениях.
Можно обеспечивать семью, воспитывать детей, выполнять различные задачи, нормально друг к другу относиться… и одновременно быть пронзительно одинокими, нераскрывшимися
Это отношения без стереотипного деструктива: в них нет злодея, жертвы, вероломного обмана, заспинных интрижек, ни одного вида насилия, одноклеточного деления на плохого и хорошего… но есть два человека, мыслящих и существующих в абсолютно разных жизненных парадигмах. Это почти непреодолимая несовместимость, не поддающаяся никаким компромиссам не потому, что оба упрямы и не хотят выстраивать качественные отношения, а потому, что каждый повзрослел в противоположную от другого сторону: нет общего ритма, нет схожих взглядов, нет единомыслия, нет вместе сформированных потребностей… Переиграть это можно только искусственно, на уровне имитации.
Кто-то предпочитает не обращать внимания, обесценив близость до необязательного баловства и активировав на всю жизнь опцию терпения и подавления своих желаний. Главное, чтобы снаружи все выглядело чинно и благополучно. Кто-то вступает в ожесточенную «работу над отношениями», начиная с самых безобидных выяснений и заканчивая запредельной токсичностью, хроническим напряжением, злыми ссорами, шантажом, эмоциональным вымогательством, откровенной враждой и превращением в едва терпящих друг друга обреченных сожителей, так и не добившихся того результата, ради которого не задумывались о средствах.
А кто-то выбирает честность и с собой, и с другим человеком. И происходит взрослый разговор, в котором не ищут виноватых, не тычут друг в друга пальцами, не вгоняют в стыд, не попрекают долгом… просто признают разность, которая не отменяет уважения, не превращает во врагов и позволяет каждому пойти своей дорогой, чтобы попытаться встретить не того, кто лучше, а того, кто созвучен.
Человек, о котором я написала вначале, выбрал именно этот путь. И не пожалел. У него есть ценная для него история юной любви, за которую он благодарен, добрая родительская история, которая не закончится никогда, и прекрасная история любви зрелой, которая неспешно движется вперед. То же самое есть и у его первой жены.
Стоит ли терпеть?
У меня нет задачи оценивать чей бы то ни бы ло выбор. Нет права навешивать ярлыки на кого бы то ни было. И нет желания советовать, как и кому поступить в своей личной истории. Есть никогда не проходящий интерес к человеческим историям вообще, бережность к боли, нежность к уязвимости, понимание любой растерянности… и осознание того, что не все отношения надо реанимировать, не все отношения способны длиться всю жизнь на уровне несыгранной взаимности, не все отношения одинаково влияют на каждого их участника. Поэтому постараемся обойтись без осуждения. Никто не застрахован. Некоторые истории и вправду не способны продлиться всю жизнь.
Ранние браки здесь часто становятся знаковым примером того, как люди вполне подходили друг другу на первом этапе взросления и как оказались чужими, когда личность окончательно сформировалась. Здесь нет речи о том, кто плох, а кто хорош. Есть обыкновенный факт того, что взрослеть мы можем в разную сторону, поменяв приоритеты, освободившись от чужих установок и шаблонов, обретя совсем иные потребности в близости.
Одиночество в таких переросших себя отношениях становится маркером очень непростого одиночества вдвоем, которое порой переживается в разы трагичнее, чем просто одиночество, в котором тебе априори не от кого ждать тепла, участия и поддержки. Здесь же рядом человек, и человек не чужой, много значащий на самом деле, но вы оба становитесь несовместимы друг с другом, не испытывая при этом друг к другу ни любви, ни ненависти.
Терапевтический ход здесь начинается с осознанного обнаружения собственного дискомфорта и с храбрости перестать держать его в себе
Выход в диалог крайне важен, даже если он окажется очень болезненным для обоих. Бояться не стоит, так как уже пройденный совместно путь дает больше инструментов взаимодействия. Довольно часто именно возможность пойти в тотальную прозрачность, не скрывающую ничего и дающую готовность честно обсуждать все чувства и состояния, выводит людей на новый уровень понимания и выстраивания новых форм совместности. Но даже если окажется, что это невозможно, остается выход экологично проститься и отправиться дальше.
Одиночество вдвоем — чемпион по психосоматике, в которой эмоциональные переживания переходят на физический уровень, как обостряя уже имеющиеся заболевания, так и провоцируя скоротечное возникновение новых. Поэтому переводить его в хронический многолетний сценарий не стоит. Стоит взять на себя взрослую ответственность за собственную жизнь и принять решение.
Кстати, дети, выросшие в атмосфере отчуждения родителей друг от друга, очень часто воспроизводят потом подобный сценарий в своей взрослой жизни, считая его, к сожалению, абсолютно нормальным. Это развенчивает миф о том, что жертвы во имя сохранения для детей полной семьи любой ценой действительно стоят того. Если не вышло дать детям живой пример полноценной и теплой близости, то пример отчужденного холодного соседства на общей территории едва ли станет для них ценным жизненным ориентиром.
Одиночество — неизменная и неотменимая часть каждой жизни. КПТ-психотерапевт Лиля Град без наукообразия, просто, прямо, образно и очень искренне говорит об этой данности, которая многих страшит, но на деле скрывает в себе множество ресурсов и возможностей. Не научившись быть одиноким, то есть выдерживать себя самого, невозможно выстроить честные отношения и с другими людьми — уверена автор.
