Как об этом рассказать

Если хранитель тайны слишком эмоционально переживает секрет, он автоматически втягивает слушателя в свои переживания и лишает его возможности самому осмыслить новое знание. Иногда человек, владеющий тайной, чувствует себя обязанным действовать немедленно: «Когда я увидел, что мой дядя не по-отцовски ласкает свою дочь, я почувствовал, что не могу молчать, – рассказывает Марк. – В результате я напугал сестренку – она боялась мести отца – и привел дядю в бешенство. Но если бы я промолчал, все это продолжалось бы долго и разрушило бы ее жизнь».

«Раскрытие» нужно подготовить

«Я узнала, что отец изменяет маме, – вспоминает Лиза. – К нам пришли гости, но я была так зла на него, что бросила правду в лицо прямо за праздничным столом. Лучше бы я заставила его поговорить с мамой наедине, наверное, тогда она смогла бы его простить. А я просто уничтожила все, что их связывало».

Вот несколько важных вещей, о которых полезно помнить тому, кто решил открыть тайну.

• Прежде чем раскрыть мучающий секрет, хранителю надо понять, почему он так долго молчал и почему готов заговорить теперь. Важно отследить свои мотивы: это может быть и сиюминутное раздражение, и жалость к себе, «уставшему» молчать. «Надо понимать, что ты делаешь, и раскрывать тайну, действуя не «против», а всегда «для» чего-то или кого-то», – поясняет Екатерина Михайлова.
• Говорить нужно только с теми родственниками, которых секрет касается непосредственно: они сами решат, как с ним поступить. Не стоит собирать для этого всю семью: «общий сбор» может неоправданно усилить эффект события.
• Когда тайна открыта и приходится отвечать на вопросы, порой неприятные, нельзя лгать и придумывать «правильные» версии событий. Лучше сказать: «Я еще не до конца разобрался в этом».
• Реакция на сообщение может быть очень разной – от горечи и боли (и тогда от рассказчика потребуются помощь и участие) до неожиданного равнодушия: «Мне это все неинтересно». Но даже такие слова не значат, что правда не была услышана.

Они все чувствуют

Как говорила классик французского психоанализа Франсуаза Дольто (Francoise Dolto), «лишь дети и собаки знают о семье все». Если родители что-то недоговаривают, их дети становятся участниками «заговора молчания». У них часто развиваются соматические расстройства, или, что еще хуже, они начинают считать себя виновными в том, что беспокоит их родителей. Раскрытие тайны освобождает ребенка от чувства вины

Что не касается детей?

Ребенок имеет право знать все, что его касается. То, что у него есть сводные братья и сестры, что он усыновлен, о смерти в семье или болезни близких – то есть все, что имеет отношение к его происхождению и будущему. Если от ребенка долгое время скрывали информацию, никогда не поздно все рассказать. Признайте, что были не правы, ответьте на его вопросы, помогите справиться с новым знанием. Иногда полезно прибегнуть к помощи психотерапевта.

Не стоит рассказывать детям абсолютно все. Им ни к чему знать детали личной жизни родителей. То, чем взрослые занимаются среди взрослых, детей не касается». «Такого рода секреты в каком-то смысле полезны для развития ребенка, – добавляет Александр Черников. – Они очерчивают личную территорию другого человека».

Когда рассказать?

Раскрывая тайну ребенку, говорите доступным его возрасту языком, на уровне его мышления, простыми словами, не увлекаясь деталями. «Например, если ребенок приемный, нужно как можно раньше сказать ему, что он был усыновлен и что он – желанный ребенок, – продолжает Александр Черников. – А вот детали усыновления нужно отложить до того времени, когда он повзрослеет и начнет расспрашивать об этом».

Непростой разговор

Если вы решаете рассказать ребенку об опасном, «стыдном» секрете (тюрьма, наркотики), не делайте из этого назидания. Дети нуждаются в уважительном отношении к своим родителям и родственникам, поэтому надо следить за тем, чтобы рассказ был честным, но в то же время не дискредитировал того, о ком вы рассказываете. Александр Черников рекомендует: «Говоря, например, о наркозависимости, можно сказать так: «Твой отец был хорошим, но был болен, зависел от наркотиков. И в результате погиб». Рассказывать о тяжелом разводе можно и так: «У нас были трудные отношения, я не хотела бы о них говорить. Но когда я выходила за твоего отца замуж и когда появился ты, я его действительно любила». Формулировка должна быть предельно корректной. И еще: родители должны быть готовы обсуждать ситуацию, если последуют новые детские вопросы.

Каждый реагирует по-своему

От того, каким образом человек получает скрытую ранее информацию, зависит, станет ли он более цельным или, наоборот, его личность будет разрушена. «Я знаю много случаев, когда дети или подростки случайно находили какие-то старые документы и узнавали то, о чем в семье не говорилось, – рассказывает Екатерина Михайлова. – Девочка нашла свидетельство о генетической экспертизе: когда-то ее папа не был уверен в своем отцовстве. И, хотя экспертиза была положительной, а родители давно развелись, ей было очень больно. Когда девочке исполнилось 18, ей сообщили, что отец умирает. Она не поехала к нему. Он хотел отказаться от родства с ней – она ответила тем же. И позже очень жалела об этом».

Контакт с тайной далеко не всегда становится неприятным открытием. У человека, все больше узнающего об истории своей семьи, возникают и удивление, и гордость, а потом – желание задавать новые вопросы. Предки перестают быть лицами со старых фотографий и становятся живыми людьми с их страстями и слабостями: оживает связь поколений. И тогда стоит (возможно, с помощью специалистов) начать работу со своей семейной историей – не только для того, чтобы что-то исправить, но и просто чтобы лучше понять себя.