Биография Михаила Осоргина
Писатель и журналист Михаил Осоргин родился в 1878 году в Перми. Потомок дворян, Осоргин хотя и занимался сочинительством с детства, но не ограничивал карьеру лишь литературным трудом. Он был также известен как переводчик и адвокат, после переезда в Москву стал служащим в суде, а в 26 лет вступил в партию эсеров, так как был твердо убежден в необходимости перемен в российской политике и борьбы с угнетением народа и крестьянства.
Во время Первой русской революции в 1905 году Михаил Осоргин, опасаясь преследований, эмигрировал — около десяти лет он прожил в Европе, пробуя писать очерки о жизни в Италии. В разгар Первой мировой войны он принял решение вернуться в Россию и уже в 1916 году вновь стал жить на родине, работая журналистом, поддерживая идеи реформ и помогая голодающим.
После революции 1917 года писатель принял политические перемены в стране, но не власть большевиков. Он симпатизировал интеллигенции, из-за чего часто сталкивался с критикой в свой адрес и давлением, и в 1922 году покинул Россию, будучи «правым кадетом несомненно антисоветского направления».
При этом сама жизнь в эмиграции воспринималась Осоргиным тяжело
В одном из писем он сетует на уехавших из России политических активистов, говоря, что не чувствует себя одним из них, и осуждая их неспособность «организоваться на началах терпимости»: «Какая жалкая картина! Инциденты, оппозиции, контр-оппозиции, товарищеские сплетни… Гнилье, гнилой воздух, ужасная зараза! Кто выше залетел там, тот тем ниже упал здесь. За границей я держусь подальше от них».
Вместе с тем он страдал и от горькой тоски по родине — об этом он писал, к примеру, Максиму Горькому: «У нас в России многого боятся — например, слова „патриот“. Почему же вы сомневаетесь в естественности самой типичной и резко выраженной „тоски по родине“ русского эмигранта, вырванного притом из родной почвы насильственно?»
Именно в эмиграции Михаил Осоргин становится широко известным писателем — в Европе он пишет одни из самых значимых своих произведений: «Повесть о сестре», «Свидетель истории» и, наконец, роман «Сивцев Вражек». Все эти книги, как отмечают критики, объединяют искренняя любовь Осоргина к природе и людям и убежденная ненависть к насилию и войнам.
О чем роман «Сивцев Вражек»
В центре романа — молодая девушка Таня: она сирота и живет вместе с бабушкой и дедушкой (знаменитым орнитологом) в доме, расположенном в переулке Сивцев Вражек в Москве. Таня недавно закончила школу и только начинает взрослую жизнь. Вечера они проводят вместе, обсуждая науку и искусство, приглашая гостей и слушая музыку.
Размеренный уклад их жизни рушат войны. Сначала Первая мировая, затем — Гражданская. Знакомые семьи уходят на фронт, становятся инвалидами или погибают, близкие — лишаются работы и дохода. Таня и ее родные стараются сохранять себя в меняющихся обстоятельствах, адаптируясь к переменам — и новой жизни в стране, где на место монархии с боем пришел коммунизм.
«Сивцев Вражек» можно с уверенностью назвать «романом взросления»
За несколько описываемых Осоргиным лет Таня вырастает из застенчивой выпускницы в самостоятельную женщину, которая научилась справляться с потерями и страхами. Ужасы же войны писатель удачно передал через трогательные метафоры из мира животных и растений, воплощая в примерах улетающих и погибающих ласточек или стаи обезьян, охваченных ненавистью друг к другу, идею жизненной силы человека и бессмысленной жестокости войны и насилия.
Вместе с этим огромное значение в романе имеет и Москва. Осоргин с трепетом описывает ее улицы и переулки, дома и жителей, подмечая невидимые детали перемен в быту граждан и облике самой новой столицы России. Так, «Сивцев Вражек» становится не только примером пацифистской литературы и творческого противостояния писателя насилию, но и тонким психологическим произведением, напоминанием о прошлом, полным любви не только к людям, которых автор сознательно не делит на плохих и хороших, но и к собственной родине в самые страшные моменты ее истории.
Цитаты из романа «Сивцев Вражек»
«Как легко дышать и как ощущение жизни просто побеждает и мысль о смертях, и саму смерть. Куда-нибудь идти, что-нибудь делать — скорее. Видеть кого-нибудь. И хоть иногда, хоть иногда смеяться, не думая о печальном и не сопоставляя черное и белое — которое победит?»
«Лучше упустить виновного, чем лишить свободы десятерых».
«Милая Москва! Какая она прежняя, неизменная. Это люди меняются, а она все та же. Погрустнела немножко, а все та же — нелепая, неряха, — а все же милая, красивая и родная-родная».
«Люди придут, новые люди, начнут все стараться по-новому делать, по-своему. Потом, поглядев, побившись, догадаются, что новое без старого фундамента не выживет, развалится, что прежней культуры не обойдешь, не отбросишь ее. И опять возьмутся за старую книжку, изучать, что до них изучено, старый опыт искать».
«Как рождается любовь? Ее прихода ждут, — а она является неожиданной. Ее живописуют себе всеми известными и любимыми красками, — а она прокрадывается, закутавшись в дешевый серенький незаметный плащ. Но от этого она не менее хороша и желанна. Она любит поражать внезапностью и нелогичностью».
«Новобранцы, особенно при женщинах, держали себя браво и героически; в душе же их была безмыслица, прикрытая робким недоумением. Но было придумано много простых, легко произносимых слов и довольно красивых оборотов речи, одинаковых на всех языках, для замены и облегченья мысли […] В том, что все это хорошо, честно и даже умно, были искренне уверены многие хорошие, честные и умные люди, и это придавало настоящий вес войне и патриотизму».
«Трава растет по своим несокрушимым законам, мысль человека не гнется вместе с шеей человека, пуля не пробивает ни веры, ни неверия»
«На одной и той же улице умер человек, не отложив дня смерти до развязки событий, и родился младенец, не испугавшись будущего. И в семьях их эти случаи были событием большим, чем великая война».
«Радостью был каждый нерассчитанно доставшийся кусок хлеба, каждая негаданная подачка судьбы. Радостью была помощь близкого, который и сам ничего не имел, а все же пришел, посочувствовал, пособил. Радостью было утро, — что вот ночь прошла благополучно, без страхов и без убытка. Радостью было днем солнце — может быть, и потеплеет. Радостью была вода, пошедшая из крана на третьем этаже. Радостью было, когда не было горшего горя или когда случилось оно не с нами, а с нашим соседом».
«Жизнь должна продолжаться, как ни голодна она и как ни нелепа».
«С пулеметным треском катилась волна ненависти, смерти, а то и простого озорства и охальства, и все за свободу, а в чем свобода? Боятся, стращают — и в ужасе вцепляются друг в друга. Посадить их за один стол, за один горшок щей, — все будут одинаковы, и в мыслях, и в желаниях, и с лица. Почему одни тут, а другие там? Как сами себя отличают? Отличают ли? Почему Иван против Ивана? И на могилах их вырастает одна трава. И солнце светит им одно, и дождик один-единый всех мочит».
«Ласточки непременно прилетят. Ласточке все равно, о чем люди спорят, кто с кем воюет, кто кого одолел. Сегодня он меня, завтра — я его, а потом снова… А у ласточки свои законы, вечные. И законы эти много важнее наших».
