«Он сказал, что у него биполярка, но кажется, он просто любит делать больно»: как я встречалась с партнером с биполярным расстройством

БАР не лечится, но его можно корректировать препаратами и вывести до нормального состояния без резких перепадов. Правда, не все хотят лечиться, ведь тогда они теряют возможность испытывать колоссальный прилив во время мании.

Все это о БАР я знала еще до того, как познакомилась с молодым человеком — я всегда интересовалась различными психиатрическими болезнями. Мне кажется фантастической мысль, что нарушение обмена веществ в мозгу может приводить к такому колоссальному изменению в поведении.

Как все началось

В прошлом году я решила приехать в город моего студенчества, чтобы повидаться с друзьями. Я не планировала задерживаться здесь дольше, чем на две недели, но во время пробежки познакомилась с парнем, и эта встреча резко изменила мои планы на жизнь.

Он подошел ко мне во время пробежки и предложил вместе поиграть в баскетбол. В этот же вечер позвал гулять, и мы провели вместе почти всю ночь — гуляли и болтали. Я была очарована сразу же: долгое время мне не удавалось ни в кого влюбиться. Друзья шутили, что у меня есть 5 рублей, а я хочу парня на 30: чтобы и умный, и красивый, и активный, как я, и добрый, и неравнодушный. Так, мол, не бывает.

А тут я смотрела на воплощение мечты: два метра ростом, косая сажень в плечах, бегает, боксирует, играет на музыкальных инструментах, изучает языки, играет в шахматы, теннис, помогает людям, общительный, обаятельный. Я влюбилась по уши почти мгновенно. Я потом часто буду говорить психологу — «Он мне небо заслонил». Но так оно и ощущалось. Я вообще за эти десять месяцев общалась с психологом как никогда часто.

В момент нашего знакомства я как раз собирала материал о различных психиатрических болезнях для публикации в журнале и искала людей, готовых поделиться опытом жизни с ними. Так я узнала, что у партнера есть биполярное аффективное расстройство, что он пробовал его лечить, но лекарства не подошли, и он бросил попытки корректировать состояние. Принял обострения как особенность характера. Когда он сообщил мне об этом, я не восприняла его слова всерьез: он казался мне абсолютно нормальным, адекватнее многих моих знакомых.

Первая ссора

Первый звоночек случился спустя месяц-полтора знакомства. Тогда мы поехали в гости к его другу, и во время посиделок я как-то неосторожно высказалась или посмотрела — уже не помню детали, но после этого у нас началась перепалка, и он предложил мне уйти.

Я вылетела из квартиры со слезами на глазах и собралась пешком идти 10 километров в ночь, но он быстро нагнал меня, усадил в машину и повез домой, попутно внушая мне, что я излишне эмоциональна, а у него много проблем на работе и дома он хочет покоя и умиротворения. Я тут уже утерла слезы, поняла, что проблема во мне, бурно извинилась, и мы помирились.

Вообще, для меня это стандартный сценарий — искать проблемы в себе, я с детства внушила себе, что мне нужно быть идеальной, и тогда, только тогда мой партнер никогда от меня не уйдет и точно будет любить по-настоящему. Можно сказать, я идеальный вариант для манипулятора, но эти отношения помогли мне понять, что чаще всего проблема не в моем неправильном поведении.

Итак, следующая реперная точка, когда стоило бы задуматься, не лучше ли прекратить отношения — совместная поездка на марафон в Москву. Всю дорогу в машине мы провели в полном согласии, а в гостях у его сестры начались ссоры. Мы крупно поругались и чуть было не расстались, я снова оказалась во всем виновата, но самое страшное произошло позже: когда мы вернулись домой, он пропал на неделю.

Парень рассказал, что он всю неделю только ел и спал, и больше ничего не делал. Потом я узнаю, что такие провалы в социальной активности происходят каждый месяц. Строго на три-четыре дня в примерно одни и те же числа в начале месяца он пропадает. Как он объясняет, «в голове будто начинает копаться крот». В такие моменты он ненавидит сам себя, ему кажется, что он не в том месте и не с теми людьми, что он все делает не так, ничего не добился. Ему хочется спать, все кажется бессмысленным, он забрасывает спорт и все проекты и функционирует на автопилоте. Просто ждет, когда это ощущение постепенно пройдет.

Сначала я не могла понять, как ему прощают отсутствие на работе, но выяснилось, что он старается не афишировать провалы, кроме того, он работает на одном месте уже много лет, и ему многое спускают с рук. В фазу мании он организовал на работе спортивную футбольную команду, а также много других физических активностей. Его коллеги знают его как доброго парня, готового решить любой вопрос.

Я решила, что смогу справляться с его перепадами настроения и найду, чем себя занять в моменты, когда он уходит в себя. Наверное, у нас бы получилось, я очень старалась быть спокойной и сдержанной, чтобы он в моем лице видел только поддержку и опору.

Увы, каждый раз перед стадией, когда он пропадал, у него начинался период, когда он пытался «раскрыть мне глаза на себя»: говорил, что он лгун, что он мне изменяет, что у него есть семья в другом городе, что он ничтожество и бомж. Я плакала, верила, потом не верила, но реагировала эмоционально. А он ругался со мной, пропадал на несколько дней, а потом возвращался и говорил, что любит. Я все прощала, потому что знала: он не может иначе, ему плохо и он болеет. Он обещал дойти до психолога или психиатра, когда появится финансовая возможность.

Первая драка

Несмотря на его рассказы об изменах, я была уверена, что он мне верен — у нас были пароли от телефонов друг друга, и я знала, что там ничего нет. Я не лазила в его телефоне, а вот мой молодой человек, как оказалось, не доверяет женщинам и считает, что все они — потенциальные изменщицы.

Поэтому однажды он нашел мою старую переписку с бывшим парнем, где я писала, что люблю его. Он разбудил меня посреди ночи и сказал, что нам нужно ехать. Мы снова ночевали у его друга — роковая квартира, иначе не могу ее теперь воспринимать. Я начала спросонья пытаться понять, в чем дело, он жестко сообщил мне, что на самом деле я любила и люблю бывшего, что он сейчас отвезет меня домой, и мы расстаемся, и что глупо встречаться с человеком, у которого уже кто-то был до этого.

Он скрутил меня в охапку, чтобы я не вырывалась из машины, а когда я попыталась отпихнуться и высвободиться, несколько раз ударил по лицу. Я вывалилась из машины и побрела по городу: в шесть утра было уже светло, и я не знала, куда себя деть, но знала точно, что не хочу в таком состоянии идти домой.

Парень догнал меня и стал умолять простить. То ли от шока, то ли еще от чего — я поддалась на уговоры, и мы пошли домой спать. А днем он уже смеялся и звонил другу, рассказывая, как он рассек мне скулу. Его это веселило. Тогда я испугалась и поняла, что ему абсолютно не стыдно. Мы расстались, но через два дня он пришел мириться, и я снова простила — типичная жертва. Я так сильно верила в то, что лучше него никого нет, что, кажется, снесла бы что угодно.

Как все закончилось

В следующие месяцы он ударит меня еще несколько раз: в марте у нас возникла перепалка в поездке, в мае — на его квартире. Каждый раз это происходило во время его приступов, когда он говорил гадости, а потом пропадал. И я традиционно впадала в ощущение пустоты и оголтелого одиночества.

Апофеозом послужила ссора в июне: мы поругались на ровном месте. Он пришел в ярость, хотя казалось, что его приступ позади и сейчас должна быть белая полоса. Сначала кинул чашу с клубникой на пол, затем кинулся меня душить. Я не стану говорить, что я цветочек: за время этих отношений мое эмоциональное состояние пошатнулось: я стала часто плакать, во время ссор я тоже позволяла себе поднять на него руку и ругала его, на чем свет стоит.

Во время последней ссоры я сбежала из квартиры и вернулась, только когда он пообещал, что меня не тронет. После этого он снова меня ударил — ногой в живот. А потом предложил взять паузу на неделю, потому что «его беспокоит то, с какой легкостью он меня бьет, и что он не бил женщин с 18 лет».

Мы помирились, а на следующий день он спокойно уехал в велосипедное путешествие на 100 км, а когда вернулся — стал отчитывать меня за то, что я опоздала на 10 минут, и ему пришлось ждать меня под домом, потому что у него не было ключей.

В этот момент я отчетливо поняла: меня будут бить и дальше. Чаще и сильнее, и я уже не смогу это оправдывать его БАР или еще чем-то. Я спросила у него, и он подтвердил: если я продолжу говорить «неправильно», он будет меня бить. Так мы расстались.

Это произошло совсем недавно, и я пока что мне очень плохо. В течение дня меня швыряет из состояния, когда мне кажется, что мне все равно и я ничего не чувствую, до желания постоянно пересматривать фотографии и рыдать от ощущения, что все кончилось. Я точно знаю, что мне предстоит разбираться в себе и пытаться понять, почему я прощала дурное отношение. А еще точно знаю, что жить с человеком, у которого есть БАР и он не лечит его, это огромный труд. И не каждый человек его выдержит.