Вайнона Райдер: «Самое сложное — признать, что ты не в порядке»

Она одета именно так, как положено было в ее звездные 90-е, — потертые черные джинсы, рубашка того же цвета, множество браслетов и цепочек, красный кардиган и тяжелые коричневые ботинки со шнуровкой. Что смешно: мужские по виду ботинки на ее ногах, кажется, 35-го размера. Нью-эйдж, смешение стилей, чуть-чуть готики. Но она не выглядит старомодной, застрявшей в ушедшей эпохе. Она выглядит… романтически неуместной. Не от мира сего и не из нашего суетливого времени — с ее бледной фарфоровой кожей, темными локонами и тонкими морщинками вокруг огромных сияющих черных глаз. Береника, героиня рассказа Эдгара По, умерла молодой. Вайнона Райдер — выжившая, повзрослевшая, преодолевшая готические фантазии 44-летняя Береника.

Она пьет лимонад и оглядывает посетителей кафе пятизвездочного лос-анджелесского отеля, где мы встречаемся. Но и публика явно отмечает, кто сидит в мягком кресле за столиком в углу, забавно переплетя ноги, — в конце концов, сериал «Очень странные дела», с которым Райдер вернулась на экран, возобновлен уже на третий сезон, а сама актриса получила за роль матери загадочно исчезнувшего мальчика номинацию на «Золотой глобус».

Человек, которого назвали в честь города, должен серьезно относиться к словам

Но Вайнона не обращает внимания на любопытные взгляды. Она привыкла к ним еще в детстве, пережила бурную славу в юности, оказалась центром скандала и громкого судебного разбирательства в 30 и теперь стала той, кто «знает цену и известности, и приватности». Первую, она говорит, можно измерить кассовыми сборами и количеством упоминаний в таблоидах, а вот вторая — бесценна. А на то, что поддается измерению, она предпочитает просто… забить.

Я почти вздрагиваю от этого «забить». В речи библиофилки-интеллектуалки это неожиданный жаргонизм, и он никак не сочетается с ее мягкими, сдержанными, даже изысканными манерами. Что я и замечаю вслух.

Вайнона Райдер: О, это правда! Человек, которого назвали в честь города, где он родился, — это была Вайнона в Калифорнии, и мои родители там жили некоторое время, — должен серьезно относиться к словам...

Psychologies: …И кто вырос рядом с Алленом Гинзбергом, величайшим из поэтов-битников, и Филипом Диком, знаменитейшим из писателей-фантастов. С ними ведь дружили ваши родители?..

Вайнона Райдер: «Самое сложное — признать, что ты не в порядке»

Да, — и который сам пытается пописывать… Но в том-то и дело, что я называю вещи своими именами. То, чем можно пренебречь, достойно только жаргонизма. Когда-то на провокационный вопрос, что бы я хотела, чтобы было написано на моей могиле, я ответила: «Да пошли вы!» — в смысле, именно такую надпись я хотела бы тогда видеть на своей надгробной плите. И никогда не пожалела о сказанном, хотя меня и осуждали: эта девчонка не ценит внимания публики. Я правда не очень ценю, предпочитаю жить без ее внимания. Я даже не люблю давать почитать книги, которые читала, — я делаю столько пометок на полях, столько подчеркиваю, что это слишком много говорит обо мне. А я не хотела бы, чтобы обо мне так много знали. Тут недавно брат взял у меня книгу Вацлава Гавела и вернул со словами: «Хочу сам ее прочесть, без твоих руководящих указаний...» У меня нет аккаунтов ни в одной соцсети, поскольку нет потребности сообщать миру что-то о себе.

Как удачно, что мы встретились именно для интервью!

Не язвите, я имела в виду не живой разговор! А эту постоянную трансляцию себя онлайн — нарциссизм, который признан новой нормой.

Свадьба среднего возраста

Странное дело: двое сорокалетних, не знакомых друг с другом, недовольных судьбой, прошлым и настоящим, родителями и коллегами, оказываются в соседних креслах в самолете, несущем их на дружескую свадьбу. В гостеприимно заказанном для них такси они тоже вместе. И в гостинице в соседних номерах. И за свадебным столом рядом. Кто поверит, что случайные совпадения могут выстроиться в такую аккуратную цепочку?

Такое бывает только в очень средних романтических комедиях, а «Как женить холостяка» не из их числа. Ее автор — Виктор Левин, продюсер и сценарист легендарных «Безумцев», и уж он-то понимает, что такое драматургия. Причем и та, которая вне собственно сюжета. Его решение пригласить на главные роли Киану Ривза и Вайнону Райдер — пример тонкой внесюжетной драматургии, когда собственные судьбы исполнителей придают фильму особый шарм. Безусловные звезды в юности, пережившие непростые времена, — кто же лучше их сыграет персонажей, разочарованных в жизни, но находящихся на пороге нового очарования ею? В зачет идет и многолетняя дружба Райдер и Ривза: они друзья еще со съемок в «Дракуле» (1992), позже работали вместе еще дважды. Так что теперь следить за их дуэтом — дополнительный бонус зрителю.

«Как женить холостяка» в прокате с 30 августа

Вайнона Райдер: «Самое сложное — признать, что ты не в порядке»

Похоже, ранняя слава — вы ведь были кумиром «поколения икс» в 80-е и 90-е — это ваша детская травма…

Не то чтобы, но… Знаете, я только сейчас, после 40, оказалась в своем времени. Я ни за что не хотела бы вернуться в тинейджерство и в свои 20+. Несмотря на потрясающий опыт работы и дружбы с Тимом Бертоном, несмотря на менторство Мартина Скорсезе. Несмотря на любовь, романы, «Эдварда Руки-Ножницы» и Джима Джармуша с его фильмом «Ночь на Земле», подарившим мне знакомство с, может быть, главной после мамы женщиной моей жизни — с Джиной Роулендс, потрясающей актрисой и самой свободной женщиной из всех, кого я знаю. Несмотря на то что тогда я открыла для себя романы Пинчона, Филипа Рота и Набокова, фильмы Кассаветиса и Хэла Эшби. Все, что создало меня, чему я благодарна, — всех тех людей, те книги и те фильмы… Даже несмотря на «Клуб первых жен» — комедию и при этом потрясающий манифест женской силы, солидарности и победы над предрассудком о вреде возраста для женщины… Я не хотела бы туда вернуться. Мне тогда говорили все кастинг-агенты: лови момент, деточка. Ты сейчас звезда, но это ненадолго, ведь ты «нестандарт». В Голливуде всегда будет спрос на статных высоких блондинок. А не на таких чернявых пигалиц, как я, имелось в виду.

Но вы действительно «нестандарт». И в лучшем значении этого слова.

Спасибо. Но то, что говорилось тогда, было для меня так… Я чувствовала, что это правда — вот в чем было все неудобство. Родители воспитывали меня в таком духе, что главное, чего должен достичь человек, — стать личностью. Собой. Они ведь убежденные хиппи, я росла в коммуне, моим крестным отцом стал их друг и вдохновитель едва не всего хиппи-поколения Тимоти Лири. Они выбрали «ЛСД-гуру», как Лири тогда называли, моим духовным наставником! Закономерно, что я всегда была «нестандарт». Мне было 12, когда мы переехали в другой город, в Петалуму, и в новой школе меня просто сразу же начали травить — за мой смешной мальчишеский костюм из магазина Армии спасения (я же из коммуны хиппи!) и за пацанскую стрижку. Решили, что я «гомо», и устроили «темную»… Родители тут же забрали меня из школы, конечно. До старших классов я училась дома. И вот после грандиозного успеха «Битлджуса» я подумала: теперь-то в школе меня хоть как-то примут… Так нет: меня называли фриком и ведьмой, постоянно что-то учиняли. Родители отдали меня в детскую театральную школу, чтобы вне дома возникла хоть какая-то иная, положительная, что ли, жизнь. Потом я начала сниматься, даже прославилась, но всегда ощущала себя… как бы это сказать… в неправильном времени.

Осознала, что вступаю в четвертый десяток с проблемами величиной со штат Невада

Сколько себя помню, меня влекли иные эпохи. Я прочла «Джейн Эйр» лет в 9, и мне захотелось немедленно перенестись туда — в конец XVIII века, к вересковым пустошам, в дом из серого известняка, на скрипучую лестницу, ведущую на таинственный чердачный этаж... Я бредила этим — ровно до тех пор, пока папа не разъяснил мне популярно, что все романтическое имеет оборотную сторону. Например, рассказал про некоторые особенности стоматологии чаровавшей меня эпохи… Но я ощущала себя не в своем времени и позже. Поэтому, конечно, мне лучше было в ролях в «Веке невинности», в «Маленьких женщинах», в «Дракуле» Брэма Стокера. И я «старый нос»! Мне всегда было интереснее с людьми гораздо старше меня. Во мне много от папы — он нашел себя в торговле антикварными книгами и сейчас едва не главный специалист в этой сфере в Канаде. Я тоже архивариус и старьевщик по натуре — для меня вещи не стареют, не выходят из моды, а обретают новые смыслы.

Да, я помню, вы однажды отличились — пришли на «Оскар» в платье за 10 долларов. С блошиного рынка?

Из магазина винтажа. И не за 10, а за 9,99 плюс таксы. Ну и что? На свете уже довольно много вещей. Зачем их умножать? Я и сейчас так отношусь к одежде.

Тем более загадочна… извините, это будет неделикатно… та история с выносом брендовых вещей на 6 000 долларов из Saks Fifth Avenue. То есть понятно, что человек, срезавший ножницами электронные датчики, не собирался носить вещи с дырками или штопать Chanel… То есть наоборот — тут все непонятно. Непонятно было тогда, 13 лет назад. И до сих пор. Вы так и не внесли ясность — ни на суде, ни потом.

Да, я просто решила уйти. Уехала к родителям. Жила тихой жизнью. Сосредоточилась. Осознала, что со мной не так. Точнее — что все было не так. Что я вступаю в четвертый десяток с проблемами величиной со штат Невада. Что кроме родителей — всегда и неизменно моих лучших друзей — меня не понимает никто. И не принимает тоже. Потому что в нашей цивилизации считается, что слава и банковский счет адекватны счастью. Что счастье измеряется размерами первого и второго. Что тут не позволяется быть несчастливым тому, у кого есть первое и второе. А я была в ужасе. Я была измотана. Не на своем месте. Депрессия. Панические атаки. Обезболивающие, дающие передышку в виде короткой эйфории…

Не могу представить себе Джонни бьющим женщину

И однажды возникла острая необходимость совершить что-то рискованное, опасное — чтобы выплеснуть из себя тревожность, страхи… И вот происходит это — скандал, суд. И ты удаляешься, уезжаешь. И признаешься себе, что просто… не жил. Понимаете, мне некогда было пережить смуту подросткового возраста. Я снималась. Мне было не до выбора будущего в 20, когда это делают все. Я опять же снималась. И в результате я… не выпустила пар, что ли. И сошла с рельсов — как паровоз, у которого давлением разнесло котел… Все просто — в конечном счете.

Как вы думаете, не то же самое случилось с вашим давним другом Джонни Деппом? Эта жуткая история с побоями жены…

Да, для меня эта новость тоже была кромешной жутью. Я очень любила Джонни. Мы были вместе 4 года, с моих 19… Когда мы расстались, я была убита, подавлена, опустошена. Обижена, конечно. Но я не могу представить себе Джонни бьющим женщину. Я знала совершенно другого человека. Не верю, что он мог сделать это. В нем просто совсем нет тяги к насилию. Не знаю, что к этому привело, что случилось с ним или в нем. Даже предположить не могу. Я помню совсем иное его отношение к женщинам. Для меня его обвинение было шоком. И я ни на минуту не допускаю, что все это правда.

Вайнона не навсегда

Райдер считает, что не последней из причин депрессии, приведшей ее на скамью подсудимых, был «выбор не своих партнеров». Романтические отношения и помолвка связывали ее с Джонни Деппом и Мэттом Деймоном. «Это люди, стремящиеся быть в центре внимания. Мне от этого не по себе», — признается актриса. Так что не странно, что ее избранником стал дизайнер-активист Скотт Хан, основавший компанию, которая определяет себя как граждански и экологически ответственную. Хан сторонится публичности, что выгодно отличает его, например, от Деппа: ведь о том, что в своей тату «Winona Forever» Депп уничтожил две буквы, превратив ее в… «Wino Forever», мир узнал едва ли не на следующий день.

А вы не склонны думать о людях лучше, чем они, возможно, есть?

А вы? Всегда ждете подвоха? Подножки?

Не то чтобы, но…

Да бросьте. Мы все хотим лучшего. И иногда ошибаемся в людях. Выбираем не свои обстоятельства. Надеемся без оснований. Что меня раздражает, так это оптимизм, которым одержим наш мир. Позитивное мышление! Мы все должны быть счастливы! Грустить — стыдно! Подавленность — порок! Противно, правда.

Так ведь это берет начало чуть не из Священного Писания — грех уныния…

Я не религиозна, но с этой проблематикой знакома и много знаю про уныние. Ведь я та самая, кто «ранняя слава — наркотики — падение». Грех уныния, отчаяния бывает двух видов: человек бессилен и теряет надежду, и человек оказался в тупике по своей вине и нужно сверх­усилие, чтобы признать ошибку. Но наша цивилизация отрицает, что надо решать проблемы. Вместо этого на авансцене появляется позитивное мышление как способ ухода от исправления ошибок. Меня потому же бесит этот «Вайнонессанс» в прессе — вроде как я пала и возродилась. На самом деле я преодолела проблемы. Признала их и решила. В этом нет ничего патетического! И почему, скажите на милость, мы обязаны быть счастливыми? Мне как раз кажется, что самая ложная из целей — это счастье.

Серьезно?

Ну, я имею в виду счастье как соответствие канону, принятому стандарту. И как довольство собой.

И внутренней гармонии быть не может?

Может быть спокойствие чистой совести.

Но что плохого в принятом стандарте? В том, чтобы, например, иметь семью, детей. Вы, кажется, не стремитесь к этому… Но почему?

Знаете, жизнь показывает, что я верный человек. Я дочь своих родителей, а они лучшие, самые преданные мама и папа на свете. И они не просто вместе почти полвека, они до сих пор явно влюблены друг в друга. Вот и у меня не было несерьезных отношений. У меня, видимо, слишком высоко установлена планка. Мне кажется, только теперь я нашла своего человека. Мы со Скоттом вместе уже почти 8 лет (Скотт Хан — дизайнер, основатель компании экологической одежды Loomstate. — Прим. ред.). Надеюсь, и он нашел во мне своего человека.

Только надеетесь? Не уверены?

Да я вообще предпочитаю неуверенность. Кто знает, как мне будет завтра? И где я окажусь завтра? Это же жизнь. Когда говорят «жизненная стратегия», мне смешно. Будто ты всегда, в любом возрасте, в разных обстоятельствах один и тот же. Никогда не меняешься, чешешь по своему маршруту, как биатлонист, — стараясь не сбавить скорость и попасть по всем мишеням. А я считаю, на трассу вполне может сесть НЛО! Банально, но ведь правда: жизнь имеет склонность преподносить сюрпризы. Да спросите у любого дерева — кто под ураганным ветром только гнется, а кто насмерть ломается.

Три другие Райдер

Не брюнетка

Вайнона Райдер: «Самое сложное — признать, что ты не в порядке»

От природы у Райдер светлые волосы. Но в своем дебютном фильме «Лукас» она, 14-летняя, играла девчонку-сорванца, и для пущей яркости персонажа было решено окрасить волосы дебютантки в черный цвет. После чего юная актриса решила и остаться брюнеткой. Контраст цвета волос с белоснежной кожей сделал ее «готической принцессой» на все 1990-е.

Не актриса

Вайнона Райдер: «Самое сложное — признать, что ты не в порядке»

Вайнона дважды выступила продюсером. После месяца нервного истощения она загорелась идеей экранизации книги Сюзанны Кейзен о девушках, которых в 60-е дух протеста привел в психиатрические лечебницы. Она же добилась того, чтобы на вторую главную роль в фильме «Прерванная жизнь» утвердили Анджелину Джоли. Во второй же раз Райдер стала продюсером документального фильма «День смерти моего бога» о девочках-проститутках в Непале и Индии.

Не золушка

Вайнона Райдер: «Самое сложное — признать, что ты не в порядке»

Райдер отказалась сниматься в «Сабрине», хотя Сидни Поллак видел в главной роли только ее. Вайнона увидела сексизм в сюжете. Фильм Поллака — римейк «Сабрины» 1954 года, где дочь дворецкого становится избранницей хозяина дома. В той «Сабрине» играла Одри Хепберн, на которую Райдер действительно похожа. Но, конечно, это еще одна версия сказки о Золушке, а что может быть более сексистским?