Вспомним сюжет легендарной киноленты. Непьющий хирург Женя Лукашин парится с друзьями в московской бане и по ошибке, после нескольких кружек пива, улетает в Ленинград. Открывает своим ключом дверь в ленинградской квартире — точь-в-точь похожей на ту, куда он только что въехал с мамой и где его, чистого и свежего, ждет за новогодним столом невеста Галя.
Ленинградская учительница Надя Шевелева тоже живет с мамой и готовится к встрече с будущим мужем Ипполитом, тоже малопьющим. Обнаруживает спящего Женю. По ходу фильма Женя трезвеет, а Ипполит надирается в стельку. Между Надей и Женей вспыхивает искра, они забывают о прежних намерениях выходить замуж и жениться. Финальная сцена: Надя приезжает с забытым веником к Жене в Москву. Его мама на вопрос новой пассии сына «Вы считаете меня легкомысленной?» говорит коронную фразу: «Поживем — увидим».
Что же мы могли увидеть, если бы фильм продолжился, — не в продолжении, снятом другим режиссером, а в канонической, Рязановской трактовке? И что мы успели заметить за две серии?
Три ключевых параметра взрослости
Если опустить лишние детали и проанализировать главную линию, картина получается удручающая и типовая — как те самые новостройки на многочисленных улицах Строителей. И несмотря на то что фильму уже более сорока лет, ситуация мало изменилась, считает психолог Мария Дьячкова.
Два взрослых человека (одному 36, другой 34 года) живут с пожилыми мамами. Где папы — история умалчивает. «Это особенность российских семей, когда давно выросший ребенок живет с матерью. В России уже долгие годы наблюдается кризис взросления», — объясняет психолог. Похожие сценарии есть в некоторых средиземноморских культурах: например, у итальянцев проблема великовозрастных «маменькиных сынков» озвучена уже на государственном уровне, греки остаются с родителями до сорока лет, а то и позже, и не торопятся заводить свою семью — «еще не нагулялись».
«Финальная сепарация — это когда дети уходят из дома родителей, живут на собственные деньги и едят свою еду, то есть отделяются в самом прямом смысле. Эти три параметра: свои территория, деньги и еда — ключевые. Сегодня редко можно встретить молодого человека или девушку, чье поведение соответствует сразу трем пунктам».
Аргументы о том, что не у всех есть деньги на съемное жилье, не выдерживают критики
Часто сын или дочь вроде бы живут отдельно, переехав либо в подаренную родителями квартиру, либо в съемную, которую оплачивают опять же родители (или частично помогают оплачивать). В советской и постсоветской России было принято «стрелять» до получки деньги у мамы или папы. Нередко пенсионерки-мамы откуда-то из волшебного рукава вынимают заначки и дарят детям и внукам или помогают им финансово на постоянной основе, «пока смерть не разлучит нас».
«Если ребенок вырос настолько, что покинул родительское гнездо, не важно, построит ли он сразу семью или не создаст вообще, будет ли у него одна женщина или же он начнет менять их как перчатки, появятся ли у него дети или нет. Суть в том, что он переходит в статус абсолютной автономности. С этого момента и можно отсчитывать его зрелость и взрослую жизнь. И в этом случае даже койка в общежитии или съемная квартира на шестерых с друзьями, но за свои деньги, — это лучше, чем до седых волос жить в соседней, а то и в одной комнате с мамой», — утверждает Мария Дьячкова.
Аргументы о том, что не у всех есть деньги на съемное жилье, не выдерживают критики. Заработать 5000 рублей, чтобы внести свою часть в общий котел с друзьями, вполне по силам здоровому молодому человеку. А в советские времена молодежь уезжала по распределению в другие регионы, «отрывалась от пуповин» и строила свою жизнь. Но таких, как Надя и Женя, тоже было немало.
«Мама накроет стол и уйдет»
В «Иронии судьбы» показаны герои, у которых взрослая жизнь еще не началась. Да, они занимаются общественно полезными профессиями, выглядят по-взрослому, покупают и дарят подарки. Но живут формально на территориях своих мам. Учительница Надя даже способна запросто одолжить «рублей пятнадцать» хирургу из поликлиники Жене, который обещает выслать их первым же телеграфом. Почему у взрослого мужчины нет с собой никакой наличности, зато есть свободные деньги у героини? Впрочем, в баню он мог с собой крупную сумму и не брать (для врача и учительницы полтора червонца — немалые деньги). Но на такси Жене тоже в какой-то момент уже не хватает.
Из всех участников любовного квартета наиболее зрелыми показаны невеста Галя и жених Ипполит. Они задают правильные вопросы и делают правильные предложения: «Скажите мне как мужчина мужчине: что вы здесь делали?», «Давай встречать Новый год совсем вместе и не пойдем к Катанянам!».
Впрочем, в какой-то момент и вроде бы зрелая Галя демонстрирует, что недалеко ушла от своего жениха и не прочь съесть то, что приготовила Женина мама. Показателен диалог двоих собирающихся пожениться:
— А мама? Она будет встречать с нами?
— Мама уйдет. Она все приготовит, накроет на стол — конечно, я ей помогу — а потом уйдет к приятельнице. У тебя мировая мама!
Организовать все самим от начала до конца не приходит в голову ни тому, ни другой. Так бывает, когда подростки впервые остаются в новогоднюю ночь одни, а родители (предварительно приготовив угощение) уходят в гости на том условии, что к их возвращению все будет убрано и не произойдет никаких ЧП.
Это не соединение двоих в семью, это соединение четверых, акция «Два по цене одного»
Солидный и уверенный в себе жених Нади тоже проявляет подростковый драматизм и максимализм, «назло маме отморозив уши»: портит под душем дорогое пальто, уходит на улицу, желая замерзнуть и умереть.
И тем не менее именно Галя и ее ленинградский собрат по несчастью Ипполит выступают в фильме сепараторами, пытающимися отделить Надю и Женю от пуповин матерей. Пытаются, увы, безуспешно.
«Обоих отвергают, несмотря на то что и Женя, и Надя шли к браку и стратегически выстроили переход в новый формат отношений. Но выбирают они в конечном итоге тех, кто попадает в уже привычную схему, тех, кто с ними на одной волне, для кого в жизни первую скрипку играет мама. И они сами улавливают эту волну от другого. Это не соединение двоих в семью, это соединение четверых, акция «Два по цене одного». И за ним, и за ней стоят их мамы».
В фильме есть такой диалог:
— Мама, кажется, я женюсь…
— Мне тоже это кажется, — соглашается мать.
— Ну и как тебе Галя, нравится?
— Ты ведь на ней женишься, а не я! — уходит от ответа Марина Дмитриевна.
— Но ты же моя мама! — парирует Лукашин.
— Важно, чтобы ты не забыл об этом после женитьбы!
На словах и Женя, и Надя выражают готовность к браку. Но на самом деле это дети, рожденные, чтобы служить своим мамам. «Трудно представить себе тинейджеров, способных создать крепкие зрелые отношения. Мы видим, как два ребенка, Женя и Надя, играют в семью. Дети часто играют во врачей, в продавцов. Но они в реальности никого не лечат и ничего не продают по-настоящему. Они играют».
Мамы этих взрослых детей останутся для них лучшими с точки зрения заботы. Вспомним, как Женя после возвращения из ленинградского «турне» говорит:
— Наверное, я останусь старым холостяком… В конце концов, зачем мне жениться? Никакая жена не станет заботиться обо мне так, как ты… Представляешь, здесь у нас поселится другая женщина. Неизвестно, как вы поладите… Я начну переживать. Нет, мама, пусть все останется по-прежнему…
Мама, только что готовая ехать к Гале и просить за взрослого сына прощения, сдается без боя:
— Мой бедный мальчик! Все образуется. Ложись, отдохни.
«Гипертрофированная материнская любовь напоминает цветок росянку — красивый, но хищный. Он приманивает и поглощает», — считает Мария Дьячкова. Действительно, взрослому мужчине в 36 лет, в отличие от 36-летнего «мальчика», предстоит выстраивать партнерские отношения: договариваться, подстраиваться, идти на компромиссы, принимать чувства другого человека, его требования и претензии, выставлять свои. А это не всегда удобно. Гораздо удобнее принимать безоговорочную материнскую любовь — она, как грудное молоко, не требует пережевывания и того, чтобы ее заслуживали и зарабатывали. Она просто есть.
«Когда начнется нормальная жизнь с партнером, начнется и постоянный экзамен на зрелость, на «растяжки» в представлениях о себе с точки зрения партнерства». Дети сильно опекающих матерей, скорее всего, его не выдержат.
Что было бы, если…
Впрочем, даже у такой пары: у маменькиных сынка и дочки — есть шанс на союз.
«Возможно, они могли бы всю жизнь возить друг другу веники и жить каждый в своем городе. Даже сильная любовь и страсть не отвлекут их от Большой любви к матерям. Они умные и романтичные, и гостевой брак какое-то время поддержал бы их отношения. Они проводили бы отпуска и выходные вместе. Но в те времена, когда снимался фильм, такой формат не приветствовался». Да и Надина мама вряд ли теперь запрет приехавшего на уикенд зятя: он теперь не вор, а знакомый человек. А если что — уйдет к подруге Любе или посидит на лестнице.
Вопрос: появятся ли в таких обстоятельствах дети? Вспомним, как в начале фильма Марина Дмитриевна подслушивала с кухни разговор Гали и Жени. Требуются место и время, чтобы их как минимум зачали, а после рождения — фиксированное пространство для проживания. Они очень помогают стабилизировать отношения. Может быть, именно появление ребенка подвигло бы Женю сказать маме: «Хирурги и в Ленинграде нужны, я поехал к жене и ребенку». Или Надя перебралась бы к мужу в Москву.
По сюжету сиквела, Надя все же выбрала Ипполита. И это было точно не так легкомысленно, как связывать жизнь с сумасбродом Женей
«Кто-то из двоих должен отказаться от «романа» с мамой. Мы помним главный психологический аспект — эти люди в большой связи с матерями. Развитие этой связи — где-то на уровне трех-пяти лет. Они не могут быть далеко от маминой юбки. И в этом смысле им было бы легче найти партнера в том же городе, где живут они сами. Тогда, даже если придется формально уехать от мамы, она все равно будет близко».
Может быть, поэтому режиссер «Иронии судьбы-2» Тимур Бекмамбетов не оставил Наде и Жене шанса построить семью? По сюжету сиквела Надя все же выбрала Ипполита. И это было точно не так легкомысленно, как связывать жизнь с сумасбродом Женей Лукашиным, который в кино смог расстаться с холостой жизнь и даже завел сына — героя Константина Хабенского, влюбившегося в героиню Елизаветы Боярской, дочь Нади и Ипполита.
Освободить место для партнера
Почему же фильм так любим несколькими поколениями?
Рязанов гениально показал «типовую» проблему не только с жилплощадью («Это у нас с мамой отдельная квартира полезной площадью 32 квадратных метра»). Он показал, что так живут все. Что таких великовозрастных сыновей и дочерей, живущих под маминым покровительством, можно найти и в Москве, и в Ленинграде, и в любом другом городе тогда СССР, а теперь и России. Что куда ни глянь — непременно встретишь того, кто до сих пор привязан пуповиной к матери. Нет ничего плохого в том, что дети любят своих родителей. Плохо, когда из-за этой любви нет места для собственного «Я» и возникновения зрелости.
Но не стоит воспринимать эти слова как приговор, считает Мария Дьячкова. Они скорее ориентир. «Есть такая шутка: плод считается доношенным, когда он закончит институт. Если вы формально «доношены», но никогда не жили самостоятельно, пора экспериментировать: совершать индивидуальные поездки, завести хобби, друзей, найти собственный источник дохода, позволяющий эксперименту состояться. Надо пробовать жить отдельно от родителей и приобретать самостоятельность и полную автономию — там, где мама не имеет влияния».
Когда я отделен от фона, у меня есть шанс быть увиденным как отдельная личность, а не как «довесок» к матери
Пока главное место в жизни занимает мама, место партнера будет занято. Либо партнер выступит в качестве донора, чтобы «питать» чужую маму, или станет буфером. Либо — в роли сепаратора, этакого принца на белом коне, который спасет из темницы или пробудит ото сна: «Пойдем со мной, твоя мама совсем тебя поработила, я покажу тебе настоящую жизнь». Нередко проигрывается антисценарий, если в тандеме «ребенок — мама» проходили бои местного значения, и тогда партнер выступает улучшенной версией родителя: никакой критики, только поддержка и защита.
«Для тех, кто глубоко завяз внутри семейных переплетений и динамики, партнер возникает не на чистом фоне — его подбирают на роль в спектакле «я и мама» Поэтому важно обрести самостоятельность до того, как встретишь партнера. Когда я отделен от фона, у меня есть шанс быть увиденным как отдельная личность, а не как «довесок» к матери. Тогда я могу встретить партнера на уровне глаз, на равных».
Об эксперте
Мария Дьячкова — семейный психотерапевт, психолог-консультант, тренер, автор книг о созависимости, ведущая в .
