Наказывать детей или не наказывать? Об это уже столько перьев стерто, что вряд ли я смогу что-то новое сказать. Но вот столкнулся с мнением коллеги: «Родители наказывают ребенка, потому что хотят, чтобы он стал лучше. Ребенок думает, что родители наказывают, потому что он плохой. Для того чтобы его разубедить, и оказывается необходимой психотерапия – много лет спустя...»
Звучит почти как афоризм. Но как заметил американский писатель и афорист Амбруаз Брис, «aфоризм – это полуправда, сформулированная таким образом, чтобы сторонников другой половины хватила кондрашка». Слова коллеги, спасибо ему, вызывают желание покрутить в руках монетку проблемы и посмотреть на обе ее стороны.
Каждый психотерапевт знает, как много проблем взрослых корнями уходит в детство. События детства, и особенно связанные с главными фигурами жизни ребенка, его родителями, создают ту канву, по которой родившимися в связи с ними переживаниями вышиваются узоры дальнейшей жизни.
Именно переживаниями событий, а не самими событиями. Это касается и ребенка, и наказывающих: их восходящие к собственному детству переживания определяют смысл, цели, стиль наказания.
Что означает родительская мотивация наказания: «Хочу, чтобы он(а) стал(а) лучше»? Как минимум – что ребенок недостаточно хорош. Психолог скажет о непринятии ребенка таким, какой он есть. «Если я тебя придумала, стань таким, как я хочу» – слова песни точно описывают установки родителей, наказывающих за отклонения от придуманного ими образа идеального ребенка.
Могу ли я убедить взрослого в том, что родители вовсе не имели в виду, что он плохой, а действовали из любви к нему?
Но это тупиковый путь: никому еще не удавалось вырастить из льва кролика и наоборот. Цена его – постоянные конфликты.
Ребенок улавливает эту неудовлетворенность, это отвергание. Не быть таким, какой он есть, означает для него «не быть», и наказание становится знаком того, что он плохой. Из этого вырастает страх лишиться родителей, остаться одному.
Ответная реакция психики ребенка – коктейль из снижения самооценки и самоуважения, протеста, агрессивных чувств в адрес родителей, которых он одновременно любит, чувства вины за то, что «он плохой», и за «нехорошие» чувства в адрес родителей.
Он пытается достичь какого-никакого душевного комфорта, старается «быть хорошим», но получает все новые и новые наказания, так как его идеальный портрет и у родителей довольно расплывчат, а уж он-то его вообще не представляет и то и дело попадает впросак.
Надо ли говорить, что это путь формирования не только невротических симптомов, но и невротической личности с множеством проблем в будущей жизни? Могу ли я как психотерапевт убедить проделавшего в детстве этот путь взрослого в том, что родители вовсе не имели в виду, что он плохой, а действовали из любви к нему? Причем так убедить, чтобы невротические симптомы и проблемы оставили его. Задача нереалистичная.
Наказание должно не ломать душу, а помогать ребенку осваивать жизнь методом проб и ошибок
Шрамы на душе – как шрамы на теле, они не исчезают оттого, что вы изменили мнение о причинах их появления. Какое у меня право убеждать пациента в том, что неизвестные мне его родители много лет назад не имели в виду, что он плохой? И не моя это задача как психотерапевта – в чем-то убеждать пациента.
Моя задача – помогать ему распутывать годами запутывавшийся клубок его переживаний, добираться до тех из них, с которых все и начиналось, осознавать остававшееся неосознанным и разрешать те внутренние конфликты, из которых его беды росли.
Возвращаясь к наказанию, замечу: оно может и должно не ломать душу, а помогать ребенку осваивать жизнь методом проб и ошибок. От всех ошибок мы его не предохраним, да и учат они многому. Но помочь делать и повторять их поменьше, при этом извлекая из них уроки, можем.
Это предполагает не «я хочу, чтобы ты был лучше», а принимать ребенка таким, какой он есть, чтобы наши реакции были обращением к его способностям и внутренним ресурсам. На таком пути и способы наказания, и их восприятие ребенком иные. Не говоря уже о том, что родительство оказывается не изнурительной дрессировкой, а радостью.
