Перебирая ящик с носками двенадцатилетнего сына, я заметил, что все они пахнут, как куча навоза. И это не преувеличение. Запах был невыносимым, и многие были покрыты застарелыми пятнами пота. Можете мне поверить, это был именно пот, а не другие пятна, которые мальчики в этом возрасте оставляют на носках. Я и сам был юношей и могу их отличить.
Я помогал ему собирать рюкзак в поход. Он не просил о помощи, но, когда я сказал, что пришло время собраться, поднялся к себе в комнату и вернулся через минуту, заявив, что все готово. Пришлось проверить. Я не обнаружил ни одной пары нижнего белья, спального мешка, зубной щетки, расчески, воды.
Сын решил, что ему понадобятся одна футболка, свитер, пара упаковок мармеладок, карманная игровая приставка и пара грязных носков. Только самое необходимое. Вот тогда-то мне и пришлось выдвинуть его бельевой ящик.
— Что происходит? — спросил я. — Почему все это так пахнет?
Всем своим видом сын как бы говорил мне: «Отстань. Это не твое дело». Он, стоял, ссутулившись, и потирал щеку со следами от подушки.
— Вы говорили менять носки каждый день.
— И?
— Каждый день я надеваю чистые, а вечером кладу грязные в ящик.
Это бесконечная менеджерская работа — следить за сыном
Я услышал, как в крышку гроба самого понятия «гигиена» заколачивают последний гвоздь. Да, мы находились на том этапе, когда ежедневно надевать чистые носки — это вызов. Может быть, глупо с моей стороны было предполагать, что сын разберется в этой системе самостоятельно: грязные носки — в корзину с грязным бельем, а чистые — на ноги.
Теперь мне стало понятно, почему, когда мы ехали домой с футбольной тренировки и сын, сняв кроссовки, закидывал ноги на торпеду, мне приходилось практически высовывать голову из окна машины, чтобы не чувствовать тошноты.
Каждый день мы проходим череду ритуалов. Я спрашиваю, помылся ли сын с мылом. И получаю стандартный ответ: «Забыл». Я узнаю, поменял ли он трусы. Он отвечает вопросом «зачем?».
Я прошу его переодеться, но он отчаянно отстаивает свое право носить любимую голубую толстовку, футболку с Гарри Поттером и джинсы, не снимая. Я сдираю с него эту амуницию, как вторую кожу, и кидаю в таз с пятновыводителем. Однажды мне было очень лень бороться, и я пропустил неделю. Теперь я знаю, что значит «Smells Like Teen Spirit» (песня группы Nirvana «Пахнет подростком!». — Прим. редактора).
Это бесконечная менеджерская работа — следить за сыном. Я проверял, мокрая ли зубная щетка, после того как он ходил из ванной, но хитрец додумался просто мочить ее под струей воды. Теперь я должен стоять у него над душой с таймером в телефоне. Он злится, а я просто не хочу, чтобы у него сгнили зубы.
Воспитывать детей — все равно что готовить из сырых продуктов
Я говорю «должен», хотя это не так. Я бы с радостью пустил все на самотек. Сын бы превратился в вонючего, сального мальчика, каким и хочет быть. Но я не могу. Я должен выиграть эту войну. Если не ради него, то хотя бы ради себя.
Я выбираю самые принципиальные моменты и веду локальные бои. С расческой я подхожу к нему только по воскресеньям. Иногда кажется, что в руках у меня бензопила. По части чистки зубов я иногда сдаю позиции. Стоять у него над душой рано утром или вечером после работы — то еще удовольствие. Но в плане мытья я несгибаем. Все эти гигиенические битвы сводят меня с ума. И я не могу понять, почему мне так часто приходится говорить о том, что кажется абсолютно очевидным.
Но я уже опытный родитель и занимаюсь этим довольно долго. Меня сложно удивить. Когда мои дети родились, мне буквально пришлось учить их, как есть и спать. Воспитывать детей — все равно что готовить из сырых продуктов.
От многих родителей я слышу, что все происходящее нормально для его возраста. Меня это несколько утешает. Мне приятно, что он добрый мальчик и хорошо учится. Кажется, он нравится окружающим, несмотря на пренебрежение гигиеной.
Скрестим пальцы, будем надеяться, что через несколько лет это решится само собой. А пока я буду рядом, буду нюхать его ящик для носков и в тысячный раз задавать ему вопрос: «Ты пользовался дезодорантом? Ты пахнешь мужской раздевалкой!»
