Погода испортилась внезапно. Иду с работы и чувствую себя сжатой пружиной. Все не нравится, и все не нравятся, и больше всего сама себе не нравлюсь – как можно быть такой раздраженной? Как, в самом деле? Современная психология говорит: чувства никогда не обманывают. А то, что мне не нравится дождь, это нормально, потому что мое чувство адекватно отражает реальность: неприятно быть мокрым и замерзшим, особенно мокрым. И я… разрешаю себе быть недовольной. Разве было бы лучше, если бы я радовалась такой промозглой погоде? Или, еще хуже, если бы я вообще ничего не чувствовала? Не дай бог доработаться до такого состояния! Глубоко вздыхаю, как бы впуская в себя этот вечер, и вдруг совсем с другим настроением думаю: надо же, первый дождь… И пахнет сыростью – как давно я не слышала этот запах, мне он, оказывается, нравится.
В прожитом дне всем нам что-то нравится, а что-то нет. Первого, как правило, больше. Переживание «мне нравится» – удивительное: неважно, что его пробудило, в нем источник энергии и самой жизни. То, что мне нравится, психология называет ценностями. Ядро личности – это мой уникальный набор «нравится». Я потому и уникален, что ни у кого нет точно такого же набора. Я – это то, что мне нравится (даже если о некотором из этого не стоит рассказывать в гостях). Основатель научной психологии Уильям Джеймс (William James) называл это ядро личности «Я практическое». Американский экзистенциальный психолог Гордон Олпорт (Gordon Allport) – «проприум» (лат. «собственное»). Мне больше нравится прекрасное русское слово «добро». Добро – это что-то хорошее, а еще – скарб, имущество, нажитое. Там, в этом мешке с добром, не только джаз, но и жареная картошка. И еще это и это.
Мои «нравится» – знаю ли я их? И если знаю, как я отношусь к ним? Даю ли я добро своей любви к жареной картошке? Или только джазу? Согласие – лучшая стратегия по отношению к чувствам, даже негативным. Ведь чувства не подчиняются силе. «Нравится», например, нельзя «сделать» или отменить. «Нравится» и передать-то нельзя, разве что заразить личным примером. Что мы и делаем, в общем, с нашими детьми, но не всегда успешно, потому что их «нравится», так же как и наши, свободны. Мы отвечаем только за поступки, а чувства просто принимаем. И этот мешок с сокровищами наших принятых чувств – он всегда с нами. Можно перебирать иногда его содержимое, сдуть пыль, удивиться и снова задохнуться от волнения и теплой боли… То, что мы полюбили, жизнь не может отнять…
Галина бабушка умерла очень старенькой. Галя рассказала, как в свой последний вечер бабушка, выкупанная и благостная, лежала в кровати и собиралась заснуть. И вдруг говорит: «Галочка, ты помнишь того французского певца, артиста, он еще приехал с женой, актрисой, в Союз в шестьдесят… какой же это был год? Я же была на его концерте! Как же его?» – «Ив Монтан, бабуля. Хочешь послушать? У меня есть в плеере». – «Нет, детка, не суетись, я и так его слышу…» И бабушка заснула со светлым лицом.
