«Сны о ней»: смерть партнера, работа горя и осознанные сновидения — о чем испанский фильм 2024 года

О ЧЕМ ФИЛЬМ

Испанская драма «Даниэла навсегда», романтично переведенная в российском прокате как «Сны о ней», рассказывает о молодом мужчине Нико, который переживает трагическую смерть своей возлюбленной. Чтобы справиться с болью утраты и затяжной депрессией, он соглашается участвовать в клиническом испытании препарата, позволяющего контролировать осознанные сновидения.

Но постепенно Нико все глубже погружается в мир снов — туда, где он все еще может быть рядом с возлюбленной; быть бок о бок с идеальной версией Даниэлы. Нико все сильнее цепляется за иллюзию, все меньше готов возвращаться к реальности.

«Сны о ней» — не только о боли утраты, но и о хрупкости памяти, искушении бегства и о том, как легко запутаться в границе между реальным и воображаемым.

Что значат сны: история, культура и психология

Необходимый телу, как воздух, и непостижимый разуму, как мираж — сон существует на грани биологии и метафизики, между телесным и духовным. С одной стороны — это понятная биологическая необходимость, без которой тело разрушается. С другой — загадочное пространство, где оживают желания, страхи и фантазии. Разгадать тайны царства Морфея на протяжении веков пытались ученые и мистики, биологи и философы.

Психоанализ внес в понимание сна новую глубину: Зигмунд Фрейд называл сновидения «королевская дорога в бессознательное», считая их способом проявления вытесненных желаний, страхов и внутренних конфликтов. А в XX веке голландский писатель и психиатр Фредерик Ван Эден ввел понятие «осознанного сновидения» — состояния, в котором человек понимает, что спит, и может управлять происходящим.

Именно с этим феноменом работает режиссер Начо Вигалондо. Его интерес к осознанным сновидениям не теоретический — он находит в них способ осмыслить личный опыт утраты, зависимости и депрессии. В одном из интервью он говорит: «Только когда я захотел рассказать о горе, депрессии и зависимости — эти три темы объединены, и все они исходят из личного опыта — только тогда мне пришла в голову идея: а что, если можно сбежать от всех этих состояний сознания через сны? Через сны, которые разворачиваются как повествование, потому что персонаж сам их создает».

Как работает горе: пример Нико в «Снах о ней»

Для главного героя Нико осознанные сновидения становятся попыткой справиться с травмой утраты. Сон превращается в единственное безопасное убежище из невыносимой реальности, которая после потери возлюбленной будто сплюснулась.

Напряжение спадает только когда дискомфортную реальность сменяет сон: экран становится широким, цвета — яркими, атмосфера — свободной. Этот умный визуальный прием, ярко иллюстрирует, как работает горе — оно отнимает краски и вкусы, заключает в тюрьму боли. И как легко тогда поддаться соблазну остаться в иллюзии, где боль утраты не ощущается.

Как главный герой проходит сТАДИИ ГОРЯ

Психотерапевт Элизабет Кюблер-Росс выделила пять стадий горевания: отрицание, гнев, торг, депрессия, принятие. Нико проходит их одну за другой. На стадии отрицания он отказывается смириться с потерей Даниэлы и создает идеальный сновидческий мир, в котором она все еще рядом. Он вживляет ее в свою психику, инкорпорирует — как называл Фрейд, первый бессознательный способ справиться с утратой.

Нико подчиняет своему сну все: пространство, город, воспоминания, поведение возлюбленной. Во сне Даниэла — не человек, а идеальная проекция. Его фантазия, которой можно управлять. Ей можно указать с кем дружить, а с кем нет. Что помнить, а что забыть. Если наскучило, можно как кассету перемотать свою девушку. Или же замедлить, чтоб вдоволь насладиться услышанным.

Этот уход в иллюзию показывает, насколько опасно застревание в стадии отрицания: чувства притупляются, реальность вытесняется. Но Нико не готов отпустить — он торгуется. Верит, что все еще можно изменить, и в сновидении придумывает способы достать новые медикаменты, чтобы продлить действие препарата и отсрочить прощание.

Но постепенно становится ясно: никаким снам не обернуть время вспять. Смерть не переиграть, ушедших не вернуть, возникшую на их месте пустоту ничем не заполнить. На фазе депрессии Нико остается наедине со своей потерей. Именно на этой стадии есть возможность вернуться обратно в реальный мир, но этот путь полон горьких чувств, осознание своей судьбы, прохождение через свою печаль.

Его сновидения превращаются в последний фрагмент несбывшейся жизни — несколько условных дней, в которые он проживает с Даниэлой то, что не успели в реальности. Это прощание, оформленное в фантазию. В финале Нико принимает потерю и приступает к работе горя, которая состоит в том, чтобы суметь разъединить свою судьбу и судьбу ушедшего, выстроить с ним новые отношения. Конечно же, человек после смерти близкого, вместив в себя этот трагический опыт, становится немного другим человеком.

СНЫ В ПРОИЗВЕДЕНИЯХ ИСПАНСКИХ ХУДОЖНИКОВ И РЕЖИССеРОВ

Сон — как территория памяти, утраты и мистического опыта — занимает особое место в испанском искусстве. В культуре корриды и фламенко, где с особой страстью относятся к жизни, смерти и боли, сны становятся не просто физиологическим феноменом, а пространством, в котором сознание сталкивается с бессознательным, а логика уступает место страсти и метафизике.

Педро Альмодовар

Режиссер Педро Альмодовар, например, неоднократно обращается к теме сна как к способу проработки горя. Это часто сны о женщинах — любимых, покинутых, потерянных, — и через эти сновидения герои пытаются восстановить утраченные связи. Один из самых ярких примеров — фильм «Поговори с ней», где две женщины, балерина и тореадор, находятся в коме, а влюбленные в них мужчины пытаются вступить с ними в контакт и пробудить их от летаргического сна.

Алехандро Аменабар

Алехандро Аменабар в фильме «Открой глаза» превращает сон в ловушку: бесконечный сон внутри сна, в котором герой теряет связь с реальностью. Этот фильм работает с базовым страхом человека перед неизвестным — перед тем, что может скрываться по ту сторону сна.

Сальвадор Дали 

Именно к этой традиции — соединения мистики, памяти и страсти — принадлежит фигура Сальвадора Дали. Когда главный популяризатор психоанализа в кино Альфред Хичкок снимал триллер «Завороженный» (1945), он искал художника, способного виртуозно визуализировать сон. Его выбор пал на Сальвадора Дали — и это сотрудничество стало точкой пересечения сюрреализма и психоанализа на языке кино.

Дали создал сцены сновидений, где лица превращаются в маски, предметы утрачивают форму, а пространство искажается по законам фрейдистской логики. Его визуальный стиль передает ощущение сна как состояния, в котором бессознательное вторгается в тело и разум.

Тема утраты возлюбленной становится особенно трагичной в позднем творчестве Дали. После смерти музы и жены Галы он продолжает ее изображать — не как живую женщину, а как образ, растворяющийся в пространстве, словно воспоминание, принимающее форму.

Один из самых поэтичных примеров — картина «Галатея сфер» (1952). В этот период сны у Дали меняют акцент: от психологии — к физике, от фрейдистской символики — к ядерной поэтике. Гала здесь — не портрет, а вибрация памяти. Ее лицо распадается на сферы — атомы эмоций, обломки реальности. Это попытка показать: любовь может продолжаться вне тела — в пространстве, где она становится вечным образом.