Анин первый муж был настоящий красавчик. И патологический врун. И то и другое сводило ее с ума. Но в 20 лет «всегда влюбляются не в тех», — с грустью думала мама. Это было уже на свадьбе.
Мама, растившая Аню одна, затерялась на фоне галдящей толпы. Это были родственники и друзья жениха. Водка, шампанское, крики, разборки — мама тихонько стояла в стороне. Невеста не видела ее слез. Она смущалась, поправляя оборки пышного платья. А еще ее непрерывно тошнило. Шел первый триместр беременности.
На седьмом месяце Аня обнаружила, что из дома пропали все деньги, подаренные им на свадьбу. Муж пожал плечами, что-то буркнул про долги, похлопал жену по животику и ушел «фестивалить». Вернулся, как всегда, под утро, пьяный, и завалился спать.
Аня смотрела на его красивое лицо и думала — вот родится малыш, и все наладится. Тогда любимый станет не только мужем, но и отцом. И поймет, что нужен им.
***
Забирать жену и дочь из роддома он не приехал. Дома Аня недосчиталась каких-то украшений. Его одежды тоже не было. Он как будто с издевкой смотрел на нее со свадебной фотографии на полке. А еще эта его обаятельная улыбка... Аня порвала фотографию и вскоре поставила на то же место другую — на ней она сама, ее дочка и мама.
Маринка росла, Аня работала и решала все те же задачи, что и все родители. Сад, школа, пятерки, первые тройки, первые прогулы. Воспитательные беседы. Иногда в ее жизни появлялись мужчины, но как-то быстро исчезали. «Ты же РСП», как сказал один из недолгих кавалеров, то есть «разведенка с прицепом», как подсказал услужливый интернет. Этого человека такие явно не интересовали, разве что на одну ночь. Но «на одну ночь» не интересовало Аню.
***
«Он младше меня на восемь лет, — Аня рассказывала маме о новом коллеге. — Это же не может быть всерьез!» Но парень упорно провожал Аню каждый вечер до дома. Встречал из аэропорта, когда та летала в командировки. Все домашние как-то привыкли, что Сашок рядом. Он стал приезжать по выходным гулять с Аней и Маринкой на горке. А вечером они вдвоем выходили посидеть где-нибудь, «потрещать».
Он провожал ее домой. В подъезде хрущевки сидел маленький котенок. Совершенно черный, с белой кисточкой на тощем хвосте. Сашок и Аня переглянулись, и мужчина взял малыша на руки. Тот затих. Затем они отмывали его от блох, сушили, успокаивали, кормили и устраивали коту гнездо.
И тут Анино сердце окончательно оттаяло. В тот вечер Сашок остался у Ани. А Монстро — так окрестили котенка — обрел дом.
***
«Молод и горяч, — с улыбкой думала Анина мама на их свадьбе. — Дай-то Бог, дай-то Бог!» И жизнь пошла обычным ходом. Они ссорились и мирились, учились подстраиваться друг под друга — и занимались воспитанием дочери.
Первые двойки, первая любовь, первая сигарета… Сашок проводил «мужские разговоры» с Маринкиными ухажерами и учил Маринку защищать себя. Аня, уставшая от бесконечных экзаменов, ждала, когда дочка закончит школу и поступит в универ.
«Поживем тогда друг для друга», — говорила она своему Сашку. И засыпала у него на плече.
В тот год, когда Маринку наконец общими усилиями «поступили» в вуз, Ане исполнилось 40, а Сашку — 32. Он заматерел, округлился. Внешне они как будто сравнялись в возрасте. В ноябре скромно, по-домашнему отметили Анин юбилей. Наутро она пожаловалась мужу на недомогание. Даже от двух бокалов вина у нее похмелье. «Возраст», — пошутила она. Но она ошибалась.
И в июле счастливый Сашок забирал из роддома свою Аню и вторую дочку.
***
В колыбели тихо посапывала маленькая девочка. Ее сон охранял Монстро, щурясь зеленым глазом. Теперь все было правильно.
