13-летняя Альфа (Мелисса Борос) живет свою лучшую жизнь: встречается с симпатичным парнем, дружит с одноклассниками, ходит по вечеринкам. Но однажды на одной из таких школьных тусовок случается непоправимое — напившись, девушка делает татуировку сомнительной иглой.
Мать Альфы (Голшифте Фарахани) в ужасе, причем не из-за полуобморочного состояния дочери и даже не из-за факта тату. Пугает другое — орудие, которым была сделана наколка. Мать (в данном случае безымянная) работает врачом, поэтому знает, к чему может привести подобная неосторожность — с больными, заразившимися неизлечимой болезнью через иглу, она имеет дело каждый день. На ее глазах тела инфицированных каменеют.
Несмотря на то что в фильме присутствует обязательная для Дюкурно телесная трансформация, преобразование людей в статуи не является ключевым элементом «Альфы». Да, метафора изменения внешности пораженных эпидемией ВИЧ зрелищна и показательна, но пугает иное — человеческое равнодушие и черствость, которые сосуществуют с отчаянным нежеланием отпустить близкого.
Пока напуганные люди в массе своей шарахаются от каменеющих как от прокаженных, стоящие по другую сторону баррикад — родные инфицированных — пытаются помочь больным (иногда во вред)
В «Альфе» тотальная бессердечность идет бок о бок со всепоглощающей любовью. Так, когда в школе узнают о подпольной татуировке, девушка мгновенно подвергается буллингу — с ней не желают находиться в одном пространстве. Апогеем становится сцена в бассейне, когда Альфа ударяется головой о бортик в воде и пускает в воду кровь — если бы на том уроке физкультуры замеряли скорость пловцов, наверняка был бы побит какой-нибудь рекорд.
В ожидании результатов анализов дочери мать Альфы не находит себе места — и правда, что делать, когда твой ребенок, возможно, умирает прямо сейчас, а ты ничего не можешь предпринять? Еще больше усугубляет ситуацию внезапное появление на пороге дома Альфы и ее матери наркозависимого брата женщины (Тахар Рахим) — он же дядя Альфы, которого она поначалу не признает, потому что не помнит.
Вскоре отверженные сближаются, а мать Альфы в это время слепо, с бескомпромиссной отдачей заботится сразу обо всех — о дочери, о брате, о пациентах больницы. Она душит своей любовью даже тогда, когда ее умоляют об обратном — прекратить, отпустить, не мешать. Всепоглощающая любовь становится не благом, а мучением. Слова «слишком много любви иногда сводит людей с ума» проходят мимо нее.
Дюкурно назвала «Альфу» своим самым личным фильмом и пояснила, что хотела отразить, какое влияние оказала эпидемия ВИЧ на ее поколение
Действие картины неслучайно происходит между 1980-ми и 1990-ми — тогда же бушевала эпидемия в реальности. «Каково родиться в мире, где все умирает?» — формулирует главный вопрос фильма постановщица, помещая героиню туда, где все уже мертво. Смерть в «Альфе», кстати, изящно рифмуется с берберскими традициями — бабушка Альфы (вся семья здесь североафриканского происхождения) сравнивает вирус с демонической сущностью La Vent Rouge («красный ветер»), которую можно изгнать.
Помимо исследования смерти, инаковости, мультикультурности, коллективной травмы, в «Альфе» изучаются идентичность и женское взросление, что роднит ее с предыдущими работами Дюкурно — «Сырым» и «Титаном». Однако, в отличие от прошлых картин, «Альфа» робка и бесстрастна, примирения души и тела в ней тоже не происходит.
Кино рассыпается на разноплановые концепты и визуально, и сюжетно, подобно красному песку из финальной сцены, когда мир героев рушится на мелкие частички. Бьет больно, но жутко изматывает. Тот случай, когда персонажи не научились отпускать прошлое, а их создательница, наоборот, слишком рано избавилась от прежней себя.
Если любишь, вернись, Жюлия.
