Нам свойственно испытывать возбуждение от опасности. В 1970-х годах был проведен эксперимент над обезьянами, описанный в книге «Taboo or toy» («Табу или игрушка»). Нескольких животных поместили в клетку со столбами, по которым они могли забираться вверх. Верхушка одного из столбов была под электрическим напряжением. Когда обезьяна забиралась на него, она получала легкий удар током.
Обнаружилось, что именно этот столб стал самым популярным. Все обезьяны, участвовавшие в эксперименте, изъявили желание карабкаться именно на него. Но когда электричество отключали, животные теряли к нему интерес. В результате эксперимента сделали заключение, что обезьяны стремятся к возбуждению, даже если его цена — боль. Они ищут его в чувстве опасности.
Физиолог Уолтер Кеннон изучал возбуждение у людей изучал в 1920-х годах. Он выяснил, что, когда человек оказывается под угрозой, у него возникает реакция «беги или сражайся».
Мы стремимся к опасности, поскольку для нас это естественно. Мы жаждем не покоя, а возбуждения — в том числе и от риска
Опыты показали, что такое возбуждение может возникать и при отсутствии реальной физической угрозы, благодаря одним лишь эмоциям. Возьмем, к примеру, секс. Эмоции вызывают половое возбуждение, которое, в свою очередь, готовит организм к сексуальной активности.
Почему же мы жаждем возбуждения от опасности? По мнению психолога Майкла Эпнера, мы стремимся к опасности, поскольку для нас это естественно. В противоречие мнению Зигмунда Фрейда, мы жаждем не покоя, а возбуждения — в том числе и от риска.
Поиск опасности не только приносит нам удовольствие. Он необходим для развития общества: если бы некоторые представители человечества не пытались достичь своих целей несмотря ни на что, мы бы до сих пор жили в пещерах.
Удовольствие от риска служит дополнительным природным стимулом для того, чтобы подойти к краю и сделать прыжок. Через сотни поколений удовольствие от достижения подобных целей превратилось в поиск острых ощущений ради них же самих.
Как регулируется стремление к опасности? Эптер полагал, что люди обладают механизмом, контролирующим жажду острых ощущений. У нас существует защитная структура, имеющая отношение к нашей активности. В любой момент мы находимся в одной из трех зон.
Защитная структура — это уверенность человека в себе, в тех, кто сможет ему помочь, или в том, что помощь доступна
Большинство из нас живут в зоне безопасности. Но нам нравится и зона опасности, даже если иногда мы оказываемся в зоне травмы: как обезьяны, которые любили карабкаться на столб, несмотря на ожидающий их удар током.
Выбор времени, в течение которого мы хотим оставаться в зоне опасности, регулирует защитная структура, отделяющая зону опасности от зоны травмы. Без защитной структуры мы бы испытывали лишь тревогу и страх перед тем, что нас ожидает боль, и избегали бы таких ситуаций. А мы зачастую стремимся к возбуждению до самой опасной черты.
«Защитная структура — это уверенность человека в себе, в тех, кто сможет ему помочь, или в том, что помощь доступна, — поясняет Майкл Эпнер. — Именно это позволяет человеку рисковать, но не сталкиваться с реальной угрозой. Ведь когда дело становится опасным, защитная структура служит чем-то вроде презерватива для души».
