Отец девятилетней Алисы Тепляковой заявил*, что его дочь уже вполне может практиковать как психолог, прочитав некоторую литературу. Сегодня, по его словам, консультации девочки пользуются повышенным спросом: «В связи с большим количеством обращений и ажиотажным спросом вынуждены с сожалением сообщить, что свободных мест для записи на ближайшее время нет. Просим отнестись с пониманием».
Стоимость одной сессии дочери отец оценил в 50 000 рублей за академический час (45 минут)
Напомним, в восемь лет Алиса Теплякова сдала ЕГЭ и поступила на платное отделение факультета психологии МГУ. По словам представителей учебной части, девочка начала учебный год успешно, но затем перестала посещать занятия, не предоставив справки об уважительных причинах. Во время сессии отец завил, что Алису на экзамене «завалили», и, по словам пресс-службы факультета, напал на заведующего кафедрой.
О формировании цен на услуги психотерапевтов — в нашем материале «Шесть подоконников в час: сколько получает психотерапевт и почему».
После несостоявшейся сессии родители девочки вознамерились подать на психфак в суд за то, что, по их мнению, ребенку не обеспечивают условий для обучения. Они написали к Рособрнадзору, Роспотребнадзору, Роскомнадзору, а также уполномоченным по правам ребенка России и Москвы, чтобы те вмешались в ситуацию.
Зачем все это Алисе и ее семье?
Во взаимодействии студентки-ребенка, ее отца и вуза постоянно что-то происходит. Сейчас отец Евгений Тепляков ведет заочную полемику с членом СПЧ, профессором факультета психологии МГУ Александром Асмоловым. Тот призвал прекратить обучение девочки в вузе и призвал серьезно реформировать систему единого госэкзамена**.
Именно ЕГЭ, а также отсутствие возрастных ограничений для приема в вузы позволили Алисе поступить в МГУ. Однако результат госэкзамена оказался недостаточным, чтобы попасть на бюджетное место, поэтому зачислена она на коммерческой основе. Мы попросили троих психологов — Илью Латыпова, Оксану Фадееву и Катерину Дёмину — прокомментировать эту ситуацию.
Оксана Фадеева:
«Я думаю, что ребенок 8-9 лет не может иметь искреннее желание поступить в МГУ, потому что он еще в силу возраста не очень понимает, что это такое. У него другие желания. Он может хотеть куклу, лего, поход с родителями на каток.
Желание, как мне кажется, в первую очередь принадлежит ее отцу — и, может быть, только ему. Оно было навязано ребенку, и, возможно, оно было настолько настойчиво навязано, что ребенок тоже начал его просто вслед транслировать. Потому что вообще в этом возрасте и даже гораздо позже идти против воли отца трудно и страшно».
Илья Латыпов:
«Алиса явно рассматривается отцом как психологическое продолжение его самого. В этой ситуации очень сложно отличить реальные желания детей от желаний их родителей, которые ребенок пытается воплотить в жизнь, чтобы стать „хорошим“».
Катерина Дёмина:
«Насколько я могу судить, у девочки вообще нет своих желаний. Она не ведет себя как обычный здоровый ребенок, у меня такое страшненькое ощущение, что она прямо медиум, кукла-чревовещатель, озвучивающий желания отца».
Алиса — старший ребенок в многодетной семье. У нее шестеро братьев и сестер. Их образованием занимаются родители Наталья и Евгений. Дети не ходят в школу, они на домашнем обучении. Все живут и учатся в однокомнатной квартире.
Как утверждают старшие Тепляковы, сыновья и дочери с опережением проходят школьную программу по уникальной методике, которую разработали родители
Семилетний брат Алисы сдал ОГЭ за девятый класс. Пятилетняя сестра закончила четвертый, четырехлетняя сейчас обучается по программе первого класса школы. Трое младших детей пока не могут учиться в силу возраста. Но их, похоже, ждет то же самое — мама и папа всерьез решили сделать вундеркиндами всех своих детей.
Действительно ли дети Тепляковых обладают какими-то выдающимися способностями? По мнению наших собеседников, как минимум поведение Алисы говорит об ином.
Оксана Фадеева:
«Если человек начинает прокачивать одни и те же мышцы, они могут стать гипертрофированными, раздутыми. Я думаю, что у Алисы действительно „накачаны“ некоторые „интеллектуальные мышцы“. Возможно, она очень хорошо запоминает. Но это не говорит, к сожалению, о том, что ее личность развита всесторонне».
Катерина Дёмина:
«Вундеркинд — это ребенок, который демонстрирует экстраспособности в какой-то области, обычно связанной с творчеством. А Алиса демонстрирует память. Причем довольно механическую. Больше ничего. Мне ребенка жалко очень. Больше всего это похоже на то, как в старых цирках показывали считающих собачек и лошадок».
Сбои в осуществлении грандиозных планов
Девочка не посещала очные лекции в МГУ с начала сентября. По словам ее отца, Алиса уже к концу месяца освоила программу семестра самостоятельно. Евгений Тепляков стал настаивать на том, чтобы вуз предоставил дочери индивидуальную программу обучения. По его мнению, Алиса должна пройти курс, рассчитанный на шесть лет, за два года. Но девочка не справилась с первой же сессией. В конце декабря Евгений Тепляков, пытаясь прорваться в аудиторию, где проходил экзамен, даже устроил в МГУ потасовку.
Илья Латыпов:
«Когда наполеоновские планы прославиться с помощью детей встречаются с реальными трудностями, у отца Алисы возникает ярость как реакция на фрустрацию его собственных желаний. Идею исключительности ребенка он не подвергает сомнению. Вместо вступления в контакт с реальностью и снижения уровня требований к дочери идет попытка «прогнуть» неподдающуюся реальность под себя.
То, что Алиса завалила эту сессию, — утешительная новость и отчасти спасительная для репутации МГУ в целом и психфака в частности. Это закономерный и естественный результат натаскивания человека на запоминание какой-либо информации без ее осмысления. Другое дело — помогал ли кто-то Алисе эмоционально пережить эту неудачу, принять ее не как унижение, позор или заговор злодейских преподавателей, а как нормальное, естественное событие? Ведь это нормально — не суметь поднять вес, который выше твоих возможностей. Боюсь, что нет, и Алису очень жалко».
Все наши собеседники уверены, что Алиса не сможет, не прерывая обучения, закончить вуз ни за два года, ни за шесть. И считают, что эта ситуация ее травмирует.
Оксана Фадеева:
«У нас есть какие-то важные сроки. Беременность длится 9 месяцев, молочные зубы выпадают все примерно к 12-13 годам, и эти процессы не могут идти быстрее. У них есть своя внутренняя логика, свой темп. И попытка своей властью эти процессы игнорировать или ускорить ломает человека, ломает психику, не позволяя ей развиваться по своим законам. То есть, к сожалению, что бы дальше ни было, эта ситуация не может пройти для Алисы без последствий».
Катерина Дёмина:
«Если Алиса ориентируется исключительно на родителей, на отца, то она сейчас должна быть в диком стрессе. Потому что она не оправдала ожиданий, разочаровала, не выполнила своей миссии. А это же не соответствует никаким вообще возрастным задачам. Ребенок должен в этом возрасте строить отношения со сверстниками, сепарироваться от родителей и осваивать мир. Вместо этого мы видим, что девочка поглощена семьей, учит наизусть тексты и демонстрирует чудеса отзывчивости на посылы отца. Очень дурное ощущение».
Илья Латыпов:
«Когда к ребенку относятся как к объекту, „прокачивая“ его функциональные способности и игнорируя эмоциональные, — это травмирующая ситуация. Причем для любого человека. Люди — не вещи».
Можно ли что-то сделать?
По словам уполномоченного по правам ребенка Марии Львовой-Беловой, семью проверяли органы опеки по месту жительства, но ничего угрожающего жизни и здоровью детей не нашли. Заставить родителей Алисы снизить темпы, конечно, никто не может.
Оксана Фадеева:
«Начинаю фантазировать в эту сторону и понимаю, что не нахожу ответа, как могла бы оптимально разрешиться эта ситуация. Какая-то внешняя сила должна остановить отца. Но кто это может сделать? Если ему кто-то будет ставить палки в колеса, мы же видим, как он реагирует. Это будет только эскалация агрессии, он будет еще больше настаивать на своей правоте».
Катерина Дёмина:
«Опасно вмешиваться в эту ситуацию другим организациям. Детей не бьют, кормят, одевают. Ну, немножко изгаляются над ними. Это у нас не подсудно пока. Органам опеки есть чем заняться. А потом — и что они могут сделать? Забрать детей? Передать их в приемную семью? Что?..»
Некоторые психологи считают, что неизбежный шум в СМИ вредит семье Алисы. Однако, похоже, дискуссии в медиа — пока единственное, что позволяет обществу осознавать суть проблемы. У каждого возраста есть ограничения.
Оксана Фадеева:
«Возможно, таким образом появляется больше внимания к вопросам здорового развития, естественной смены его этапов. Возможно, другие люди задумаются, глядя на это со стороны. Потому что ситуация ведь карикатурная. Она даже немножко страшная в своей карикатурности, и, может быть, кто-то сделает выводы».
Катерина Дёмина:
«Если не сосредотачиваться на персоналиях, а рассматривать ситуацию в общем виде, то это пойдет на пользу, безусловно. Максимально говорить о явлении, о процессе и символической роли — очень хорошо. Стоит вводить понятия возрастных норм, вводить понятия возрастных задач. Мы все хотим для своих детей каких-то достижений. Но важен вопрос меры и степени».
После публичного заявления отца Алисы о том, что она дает консультации — то есть, по сути, начинает работать в качестве психолога, — заместитель президента Российской академии образования (РАО), академик РАН, доктор медицинских наук Геннадий Онищенко призвал привлечь Теплякова к ответственности за эксплуатацию детского труда. Детский омбундсмен по правам ребенка в Москве Ольга Ярославская считает***, что с точки зрения существующего законодательства Тепляковы ничего не нарушают.
* https://ria.ru/20220212/teplyakova-1772474768.html
** https://news.rambler.ru/education/48060014-prizyvavshiy-ostanovit-eksperiment-nad-teplyakovoy-chlen-spch-vyskazalsya-protiv-ege/
*** https://ria.ru/20220212/teplyakovy-1772517845.html
когнитивно-поведенческий психолог
