В связи с выходом второго сезона сериала «Фишер» с Иваном Янковским в роли следователя Евгения Бокова интерес к историям маньяков и жанру тру-крайм вновь возрос. Но Сергей Головкин (тот самый Фишер), который с 1986 по 1992 год жестоко расправился как минимум с 11 подростками, далеко не первый и не единственный серийный убийца в России…
Александр Рогоза: Сколько в России на данный момент действующих серийных убийц?
Василий Бейнарович: По статистике, незадержанных серийников, преступления которых находятся в открытых уголовных делах, в России около 650. Это в том числе люди, которые еще могут быть живы, но по каким-то причинам «ушли на покой» вроде «Орского маньяка» Валерия Андреева. В Соединенных Штатах Америки сейчас около 900 действующих серийных убийц.
— То есть мы приближаемся по цифрам к американцам?
Мы периодически по цифрам скачем. На самом деле самый высокий пик был в 90-е годы, когда у нас одновременно отмечали 1042 серийных убийцы. Это связано с переломным этапом в жизни страны и всеобщей истерией. Случались и настоящие аномалии. Существовал, например, так называемый ростовский треугольник смерти, в котором за десять лет появились 34 серийных убийцы. Я это явление подробно разобрал у себя на канале FAUST21century.
— Технические возможности поиска преступников с помощью видеокамер и современных экспертиз ДНК и прочих улик вышли на невероятный уровень. Уходить от следствия так бесконечно долго, как Головкин с 1986 по 1992 год, наверное, в больших городах уже невозможно. На ваш взгляд, благодаря этому прогрессу криминалистики скоро серийные убийцы исчезнут как класс?
— Это только время покажет, потому что существует даркнет, в котором непонятно что происходит — вплоть до продажи людей. А еще прямо сейчас есть два крупных инфоповода: истории Пи Дидди и Джеффри Эпштейна, которые продавали богатым садистам девочек и мальчиков. Вину этих людей, конечно, может доказать только суд, но, если верить информации американских СМИ, существуют закрытые клубы для очень богатых, которые за деньги могут купить себе людей и делать с ними все что угодно.
Но, если мы говорим про классических серийных убийц вроде Чикатило, Головкина, «Мосгаза», Ряховского и так далее, их время, конечно, подходит к концу. Потому что сейчас есть система распознавания лиц, углубленные исследования ДНК-материалов, которые поиски преступников сильно ускоряют. Чего только стоит недавняя история «Поволжского душителя» Радика Тагирова. Его нашли и задержали, потому что он исчез, порвав отношения с родителями, после этого мама подала его в розыск и сдала свою ДНК. Выяснилось, что такой же генотип находили на местах десятков убийств.
Конечно, мы не можем исключать, что появятся какие-то высоко социальные серийные убийцы, которые начнут пользоваться технологиями, смогут перепрограммировать камеры или систему распознавания лиц и так далее. Это, конечно, фантазии художественные, хотя я не исключаю появления и таких людей. Но все-таки я вижу наше будущее намного более счастливым и радостным, когда потенциальных серийных убийц будут задерживать уже после первого же преступления.
Конечно, хочется надеяться, что в ближайшем будущем подобных преступников — маньяков и серийных убийц — научатся ловить на первых же эпизодах. Но беда в том, что сами по себе такие люди никуда не денутся. Они есть. Они среди нас. Даже если до поры до времени лишь фантазируют, еще только собираясь перейти к осуществлению своих сумасшедших идей.
Понятно, что встречаются, наверное, люди с абсолютной тьмой в голове — такое однозначное зло, действующее на инстинкте, без всяких сомнений. Но наверняка среди серийников или потенциальных серийников есть и такие, кто искренне понимает, осознает, что несет с собой горе и — самое главное — что это неправильно, что так нельзя. А может такой человек найти в себе силы и сдаться? Не полиции (если он еще ничего не сделал) — врачам.
Сергей Головкин, например, рассказывал на допросах: когда окончательно понял, что его привлекают мальчики-подростки, он поначалу стеснялся обращаться за помощью к кому-либо, в том числе к медикам, а потом уже просто боялся. Но, выходит, все-таки думал об этом. Да и мама, как выясняется, тоже думала, понимая, что ее сын Сережа почему-то всегда один, всегда в себе.
«Я не фиксировала внимание Сергея на том, что он отличается от других ребят, так как не считала это серьезным, — рассказывала Лариса Головкина.— Считала, что он унаследовал от меня замкнутость и в этом нет ничего страшного, поэтому и врачам не показывала. А когда поняла, что надо его показать врачам, не знала, как ему сказать об этом, боялась обидеть…»
Боялась обидеть сына своими подозрениями… Так оно, наверное, чаще всего и бывает? Замечают за человеком странности, но отбиваются от плохих мыслей, как от назойливых мух
Во время работы над книгой я расспрашивал врачей-психиатров, а не приходилось ли им на приемах сталкиваться с людьми, видя которых они сразу понимали: это действующий маньяк или человек, который находится на грани, буквально в паре шагов от первого преступления. Честно говоря, никто «не припомнил» таких пациентов. Допускаю, что во избежание проблем. Даже если такие и попадались, а вдруг они потом действительно что-нибудь натворили? Понятно, что никто на себя такую ответственность брать не хочет.
В Ростове-на-Дону есть одна интересная частная психиатрическая клиника. Центр «Феникс» в свое время создал известный советский и российский психиатр Александр Бухановский, который работал по делу Чикатило, составил психологический портрет еще безымянного на тот момент убийцы, а потом по просьбе следователей общался с ним после задержания. Мэтр ушел из жизни в 2013 году. Теперь клинику возглавляет его дочь — врач-психиатр высшей квалификационной категории, кандидат медицинских наук, главный врач Лечебно-реабилитационного научного центра «Феникс» Ольга Бухановская.
— Мы таких людей лечили и продолжаем лечить, — рассказывает Бухановская. — Два года назад пришел мужчина. Я его, конечно, сразу узнала. Он произнес: «Ольга Александровна, давно хотел зайти и сказать вам спасибо. Я продолжаю жить вне тюрьмы, у меня есть дети, они растут, и мне хорошо». Этот человек в свое время совершал нападения на женщин. Жестокие нападения и изнасилования с нарастанием садизма и жестокости. Следствию было известно о пяти эпизодах. Нам же этот мужчина рассказал о 21 случае! И с каждым разом все только усугублялось. Во время последнего нападения он схватил женщину за язык и чуть его не оторвал… Так что дальше это уже могло привести к первым убийствам.
— Он пришел сам?
— Таких людей чаще всего приводят жены и матери. Тот мужчина пришел с матерью. Ранее он уже отсидел за аналогичные преступления четыре раза. Это было в конце 1990-х, и в нашем центре занимались с ним года три, если не четыре. Мы установили диагноз — «садизм». Подобрали лекарства и занимались психотерапией. В итоге столько лет прошло, но этот человек больше не совершал преступлений и живет полноценной жизнью. Я из опыта нашего центра точно знаю: получить результат лечения таких пациентов можно.
— Почему эти люди идут именно к вам? С чего все началось?
— В 1990-е мой отец Александр Олимпиевич Бухановский много выступал по телевидению, рассказывал людям, что происходило с личностью Чикатило. Он ездил по стране с лекциями и объяснял нюансы. Кто-то слышал краем уха, рассказывал знакомому о клинике психиатра, тот шепнул родственнику и так далее. Так работало сарафанное радио.
При этом Ольга Бухановская считает, что подобная работа с потенциальными маньяками должна вестись на государственном уровне.
— Поймите, мы никогда не сможем полностью избавить общество от сексуальных и серийных преступников. Это явление было, есть и будет всегда. Но мы можем уменьшить риски. Как это сделать? Нужна работа на всех уровнях. Психиатры должны понимать, как выявлять таких людей, в чем суть болезни, правильно устанавливать диагноз и подбирать терапию так, чтобы взять под контроль паталогическое влечение человека к садистическим актам.
В то же время СМИ должны просвещать общество, объясняя, как проявляются душевные расстройства, в том числе сексуальные извращения. У нас же эта тема вдруг стала табуирована. Мы почему-то перестали говорить о том, что существуют сексуальные извращения. Якобы мы травмируем этим словосочетанием людей, у которых имеются те или иные склонности. Сейчас так подают, убеждают людей: ты можешь делать все что хочешь — со своей жизнью, со своими мыслями, со своей сексуальностью. Но это неправильная позиция. Есть пределы. Мы не можем делать все что угодно. Есть вещи, которые находятся за гранью нормальности.
— А как решиться обратиться за помощью? Многие уверены, что после похода к психиатру их обязательно положат в психушку, будут обкалывать мощными лекарствами, доводя до состояния овоща.
— Это не так. Специалист проведет консилиум, поставит диагноз, назначит лекарства. И только после этого начнется терапевтическая работа. Мне однажды показывали в Германии, в Гамбурге, государственные психиатрические больницы, в которых есть отделения для лиц, совершивших серийные и сексуальные преступления. Это медучреждения закрытого типа, но туда могут обращаться за помощью и люди, которые еще не перешли грань. И такими занимаются, потому что общество, государство понимает, что последствия их действий могут быть более жуткими, чем расходы, которые пойдут на лечение. За границей такие учреждения есть. У нас пока нет. Я не слышала, чтобы хоть какая-то психиатрическая больница, тем более частная, заявляла о том, что готова принимать подобных пациентов со скидками или по себестоимости. Только наша клиника работает с такими.
— Платно?
— Раньше полностью бесплатно. Сейчас, к сожалению, нет такой возможности. Но часть пациентов проходит хотя бы обследование. Если позволяет состояние человека, мы его лечим амбулаторно — пациент оплачивает только таблетки. В течение двух-трех недель вполне возможно установить диагноз, описать всю клинику (клиническую картину), проявление болезни, разобраться в состоянии. Но если у человека сильное, неудержимое влечение, то мы можем оставить его у себя. При этом активно подключаем родственников — пациента на лечение приводят и уводят родные, они постоянно находятся вместе с ним, то есть тоже несут ответственность, как и мы.
Сергей Головкин — один из самых жестоких серийных убийц ХХ века. Его прозвали «Фишером»: он вытягивал жертву, словно рыбу на крючке, и исчезал. 95 томов уголовного дела — 95 «книг ада», полных крови, боли и страха. Показания более 100 свидетелей, десятки интервью, бесчисленные фото- и видеоматериалы с места преступлений — все это легло в основу колоссального журналистского расследования. Специальный корреспондент «Комсомольской правды» Александр Рогоза изучил протоколы допросов, схемы, кадры с мест преступлений, воспоминания свидетелей и близких.
