«Лучше синица в руках, чем журавль в небе». На первый взгляд это лозунг прагматиков, прочно стоящих на земле и уверенных, что лучше иметь хоть что-то надежное, безусловно тебе принадлежащее, чем гоняться за чем-то парящим в небесах, постоянно мелькающим в недоступных высях и ускользающим.
Но действительно ли прагматична, по большому счету, такая приземленность? Не случалось ли вам встречать людей, которые успешно ловили свою синицу и, зажав ее в кулаке, так, чтобы никто не мог отнять, вдруг обнаруживали, что жизнь стала пустой и бессмысленной, потому что гоняться больше не за чем?
А для того, чтобы поставить своей следующей целью погоню за журавлем, им не хватало масштаба и смелости: ведь поимка журавля не гарантирована, а чтобы хотя бы попытаться его схватить, даже если удастся дотянуться, надо разжать ладони, и синица может улететь… Это было бы, с их точки зрения, настоящее поражение. Они не могут рисковать тем, что уже достигнуто.
Пусть даже оно их уже больше не вдохновляет, но оно ведь принадлежит им, его нельзя упустить – сколько сил было потрачено на его приобретение, на поимку синицы, а журавль, конечно, очень соблазнителен, но слишком высоко летает.
Я знал одного талантливого научного руководителя и хорошего педагога, окруженного почитателями и учениками. Он мог бы настроить их на серьезные прорывы в науке. Но он избегал всякого риска, без которого такой прорыв невозможен, и был целиком сосредоточен на своей карьере, вершиной которой должно было быть избрание в Академию наук.
Для него это было основной целью, и он ее добился. Он был избран в академию, это открывало новые возможности для исследований… Но зачем? Амбиции уже удовлетворены, цель достигнута, и теперь главное – не утратить репутацию выдвижением какой-нибудь сомнительной идеи, им самим или сотрудниками. Синица уже была в руках и казалась журавлем, творческий риск пугал. В конце концов он впал в депрессию достижения…
Напротив, многие выдающиеся ученые, рано добившиеся мирового признания, избегли этого состояния, принимаясь за проблемы, превосходившие на тот момент реальные возможности науки, но вдохновлявшие их.
Великий Эйнштейн попытался создать общую теорию поля, не опасаясь за свою научную репутацию, если попытка не удастся, и не останавливаясь на уже созданном, при всей его грандиозности.
Выдающийся невролог Бехтерев на гребне признания своих научных достижений неожиданно обратился к загадочным и для многих сомнительным феноменам психики, которые по умолчанию считались ненаучными, относились к области парапсихологии. Он не боялся всеобщего недоумения, ему было интересно, и это было главным.
Когда хотят сказать, что человек успешно выдержал все жизненные испытания, о нем часто говорят: «Он прошел и огонь, и воду, и медные трубы». И не случайно «медные трубы» стоят в конце этого списка. Испытание славой, может быть, самое тяжелое, хотя кажется желанным.
Испытание славой, может быть, самое тяжелое, хотя кажется желанным
Оно самое тяжелое именно потому, что желанное, и поэтому может неожиданно надломить личность, у которой стресс огня и воды мобилизует все резервы, чтобы выстоять. А пришедшее всеобщее признание никакой мобилизации как будто не требует и только возвышает.
Но такое возвышение и оказывается часто истинным испытанием для личности. Раз нечего больше желать, активное поисковое поведение может показаться опасным. Ведь поиск, в том числе и творческий поиск, – это активность в условиях неопределенности, а уже достигнутое под рукой, его жаль потерять, и любая неопределенность ставит его под угрозу. Нет, уж лучше не рисковать.
Но пока человек боролся и достигал, его стремление к преодолению препятствий возрастало. Потребность в поиске не исчезает просто от достижения и желания почивать на лаврах.
Пока человек боролся и достигал, его стремление к преодолению препятствий возрастало
Постоянное ее подавление из страха потерять уже приобретенное и нежелания рисковать – это самоотречение, и оно переносится человеком не легче, чем капитуляция перед проблемами и трудностями – хотя под звуки труб это сходство можно, пожалуй, и не заметить.
Когда я сел писать эту колонку, я не был уверен в успешности результата. Не уверен в этом и сейчас. Но писал я ее с удовольствием.
Я позволю себе предположить, что известный афоризм о журавле и синице должен быть переписан. «Лучше синица в небе, чем даже журавль в руке».
Вдохновение, даже чем-то недостижимым, важнее самого достижения и медных труб, ибо каждое достижение сразу становится прошлым, а вдохновение определяет будущее и наполняет смыслом настоящее. Ну а в состоянии вдохновения удается иногда и кое-чего достичь…
