«Нам нравится щекотать друг другу мозг»

Марина: Мы не обсуждаем проблемы, но недовольство иногда прорывается. Я барышня эмоциональная, за словом в карман не лезу. Крики, хлопанье дверей, битье посуды, телефонов, ноутбуков.

Денис: Обычно это просто ссора. Однако этим летом ситуация была близка к разводу.

Андрей Кёниг: Почему не развелись?

М.: Денис забирает ребенка в пять часов вечера из садика и отвозит на кружки, кто еще это будет делать? А для меня это возможность работать. Мы слаженная команда по взаимодействию вокруг ребенка. К тому же Денис умный собеседник, а с новым мужчиной надо начинать все с нуля.

А.К.: Как вы миритесь?

Д.: Летом первой пришла мириться Марина. Я не упирался, но сам бы не пошел. Стоял бы и смотрел, как костер затухает. Серьезных поводов для ухода у меня нет, но после восьми лет брака секс закончился. Приходится мириться с этим как с неизбежностью. Марина — человек с высоким интеллектом, но периодически ведет себя иррационально, устраивает истерики. Это какая-то бабья придурь, которая может привести к распаду семьи. Или к тому, что она просто станет бизнес-проектом, а мы превратимся в уважающих друг друга соседей, каждый из которых живет своей жизнью. Мне такая версия будущего не нравится.

А.К.: Марина, а вам?

М.: Медленный спуск к партнерству меня тоже не устраивает. Я стараюсь сглаживать конфликты, так как они снижают качество семейной жизни, но в какой-то момент контейнер переполняется. Это особенно обидно, учитывая, что большинство бытовых вопросов можно было решить на уровне микродействий со стороны Дениса.

А.К.: Денис, вы согласны с этим?

Д.: Марина привыкла доминировать и все контролировать. Приятель, который нас познакомил, говорил, что она альфа-самка, которая пытается переломать мужикам хребет. А как переломит — становится скучно, интерес теряется. И все восемь лет брака она бьется головой о стенку, потому что я не прогибаюсь. Ни один человек не может указывать, что мне делать.

А.К.: Марина, Денис опасается, что вам станет неинтересно с ним, и не хочет, чтобы ему указывали...

М.: Я и не указываю! Не лезу в его личную жизнь, не обрываю трубки, не устраиваю скандалы, если он приходит позже, чем обещал. После его измены несколько лет назад я поняла, что еще раз подобную ситуацию не переживу. Нам пришлось договариваться, и я тоже прописала свои условия.

А.К.:Какие?

М.: Мне важно чувствовать, что мы пара. Чтобы меня невзначай обняли или поговорили со мной чисто по-человечески, а не про высокие материи. И я обращаюсь с этим запросом. Даю инструкцию, как сделать меня счастливой прямо сейчас. Но проходит месяц-другой — и ничего не меняется.

А.К.: Отношения — это бесконечный процесс сближения, синхронизация, встраивание в жизнь и душу другого. По какой-то причине вы решили остановить этот процесс. Зафиксировать дистанцию, на которой каждый из вас может чувствовать себя свободно. К тому же за все время разговора я только один раз услышал про ребенка.

М.: Денис не так увлечен воспитанием, как я мечтала, но зато всегда готов решать любые вопросы, которые касаются дочки. Я хочу второго ребенка, но мне надо сначала найти хорошую работу. В декрете Денис меня никогда не содержал.

А.К.: Вы боитесь зависимости...

М.: Когда я завишу от человека, я не контролирую ситуацию. Вот уйдет он завтра, и что я буду делать? Однажды это уже произошло в моей жизни, и нет ничего, что бы не давало мне предположить, что так не будет и в этот раз. Поэтому наличие собственного заработка — это моя безопасность.

А.К.: Я вижу, что вы по-прежнему очень обижены на измену.

М.: Да, катастрофически. Денис обижается, что, дескать, это было еще при царе Горохе. Но о том, что произошло, я знаю во всех подробностях, и это не отпускает.

Д.: Я не оправдываю себя и поддерживаю идею о том, что семья предполагает монополию на секс. Но вопрос в степени наказания: подрасстрельная это статья или так, можно страхом отделаться.

М.: Подрасстрельная!

А.К.: В этом контексте очевидно живет травма. Которая болит и искажает поведение. У каждого из вас звучит: «это мое», «сюда, пожалуйста, не лезь», «я все равно буду принимать свои решения». Это дистанция, но продиктована она не стремлением к свободе, а желанием сохранить контроль.

Одна история, когда мы держимся друг от друга подальше, чтобы обеспечить себе нужный уровень свободы, и совсем другая — чтобы не попасть под контроль. Контроль всегда прорастает на тревожности и на страхе. Их противоположность — доверие. Для Марины доверие сейчас немыслимо, невозможно. Оно не придет само, его нужно развивать, работать над ним.

М.: Как и что это такое?

А.К.: Доверие начинается с признания, что в вашей жизни есть много хорошего, чем каждый из вас дорожит. Очевидно, что есть территория, где вы, Марина, физически не можете мужа контролировать. Но пытаетесь: кричите, сердитесь, предъявляете претензии. За этим стоит страх потерять Дениса и желание быть с ним ближе.

Вы друг другу небезразличны, у вас есть чувства друг к другу, хотя среди них много неприятных. Ваши отношения строятся на сильной эмоциональности. Но что будет, если крик и истерики прекратятся, что останется интересного в вашей совместной жизни? Это лучше определить заранее.

Д.: Мне кажется, что сейчас у меня нет потребности в эмоциональных переживаниях. Мне всегда интересно с Мариной вместе что-то обсуждать, делать неожиданные наблюдения, остроумно комментировать происходящее вокруг, щекотать друг другу мозг.

А.К.: Я слышу, Денис, что вы цените рациональную сторону вашего общения. И это один из ключей к решению проблемы. Для Марины также имеет большое значение эмоциональная сторона — сопереживание, сочувствие, тепло, нежность. Какой бы взрывной она ни была, «контролеры» всегда гиперчувствительны и не защищены. Этот канал тоже можно использовать, чтобы улучшать отношения.

Д.: Для меня это неочевидно. Она меня любит в том числе и потому, что я рациональная поведенческая машина. В ее глазах это одно из моих достоинств.

А.К.: От рациональности не нужно избавляться: ее нужно дополнять. Запрос Марины «Я хочу, чтобы меня обнимали» удовлетворяется очень просто. Поэтому я и заговорил про обиды, которые мешают. По-честному, Марина, я бы сказал: дайте мужу больше свободы.

М.: По-честному, я бы тоже так сказала. Но безграничную свободу я ему предоставить не могу. Я бы не хотела постоянно контролировать мужа. Но и не хочу повторить стресс, который пережила когда-то.

А.К.: Это история уже даже не про любовь, а про семейные отношения. Про то, что партнер приходит вечером домой. Что он выбирает меня, чтобы поговорить. Что он заботится обо мне. Все это означает, что в системе приоритетов я для него на высоком уровне. Как бы это ни выглядело для какого-нибудь стороннего наблюдателя. Даже если мужчина спит с другими женщинами, но потом приходит и занимается домашними делами — это говорит о том, что он делает свой выбор в пользу семьи.

М.: Согласна. Маловероятно, что Денис уйдет.

А.К.: На самом деле вы здорово подходите друг другу. В том, как вы друг на друга смотрите и как друг про друга говорите, много тепла. Это дорогого стоит, и это нужно беречь. Сейчас вы прояснили свои позиции. В них нет непримиримого противоречия. И вы знаете о зонах риска, которые требуют внимания и доработки.