«Я жил жизнь своего отца»: история исцеления от белой депрессии в 47 лет

Как выйти из тени собственной истории? За плечами три года терапии, все это время мы с Конрадом бьемся над этим вопросом. Прошедший год дал нам ключ к пониманию того, что происходит с ним. Но как освободиться от оков прошлого, найти дорогу в счастливую жизнь?

Потребовались годы, чтобы пробудить в Конраде любопытство: интерес к собственной личности, желание разобраться в себе, стремление получить новый опыт, раскрыть свою душу. По мнению психоаналитика Уилфреда Биона, любопытство, «стремление к познанию» — источник всех психологических изменений: желанию знать всегда противостоит мощная сила нежелания быть в курсе. Я считаю, что в Конраде изначально присутствовало это любопытство, просто оно было погребено под смиренностью и безразличием. Тем не менее оно сподвигло его взять себя в руки, начать задавать вопросы и искать ответы.

Но что еще мешало Конраду сделать решающий шаг и по-настоящему взять под контроль собственную жизнь, не прибегая к терапии? Я думаю, дело в чувстве вины. Конрад испытывает его перед многими людьми, которых он разочаровал и обидел. Хотя только благодаря терапии он осознал это и, следовательно, получил некоторую свободу принятия решений, возможность не повторять прежние ошибки. Правда, он пока только на пороге трансформации.

Я обращаюсь к нему со словами:

— Я чувствую, вы действительно хотите начать всее сначала. Но что-то заставляет вас держаться за старое.

— Может быть, потому, что я не могу забыть Таню.

Конрад начинает рассказывать их историю. Он уже делал это в начале терапии, но в таких завуалированных намеков, что я ничего толком не извлек.

Когда Таня появилась в жизни Конрада, ему было уже за 30. В то время он пребывал в глубоком кризисе. Много лет он путешествовал, переезжал из города в город, менял работу за работой. Внутреннее беспокойство изматывало его. «Давай дальше, дальше…» Он искал сам не зная чего. Чем больше Конрад старался найти это, найти себя, тем больше терял себя.

Постепенно его силы иссякли. Конрад уже не знает, кто он, когда, где; время и пространство теряют смысл. Он почти неподвижно сидит на одном месте целыми днями, не может спать, есть. «Это было похоже на туннель, только он становился все глубже. Мне нужно что-то менять». Он просто не знал, что именно. Опять в путь? Еще раз? За свою жизнь он повидал столько мест, но ему некуда было приехать. Он достиг середины жизни, но не успокоился.

Поэтому он возвращается в город, где жил до скитаний, и устраивается в планетарий в надежде, что это будет его постоянная работа. И действительно: через пару месяцев он уже чувствует себя лучше, перестает бесконечно крутить в голове бесплодные мысли, пропадает давящее чувство в горле, мешавшее нормально глотать. Понемногу он обретает твердую почву под ногами. Он «балует себя»: покупает большой телевизор и игровую приставку, снова встречается со старыми друзьями и время от времени гуляет.

Наконец в театре он знакомится с Таней. Театр, по его словам, «вообще-то не мое», но пьеса «Физик» Дюрренматта увлекла его. «После спектакля друзья потащили меня за кулисы: типа они хотят меня кое с кем познакомить. Сначала я подумал, что это как-то связано с техникой. Но потом понял, что меня хотят сосватать». Конрад с улыбкой пожимает плечами: «Сработало».

Таня была художником по костюмам. «Она вложила туда столько души, что я даже восхищаюсь этим». Они хорошо ладят, становятся парой. «Мне очень хотелось, чтобы на этот раз все получилось. И когда через несколько месяцев она спросила меня, может ли она переехать ко мне, я сразу согласился. Я не хотел, чтобы все закончилось так, как с Люси. Таня — особенный человек. Я это сразу заметил: такой женщины второй раз в жизни не встретишь. Но как я тогда распорядился этой возможностью…»

«Когда я вам сейчас это рассказываю, — говорит Конрад, — я осознаю, что прожил жизнь своего отца. Сначала ездил по свету, а потом внезапно ввязался в отношения. Но у меня не получилось. Таня ни при чем…»

Его очаровало то, что Таня все делала с душой. «Мне это было незнакомо, но именно это мне в ней показалось таким привлекательным. Наверное, я надеялся, что ее искра перескочит на меня. Я честно старался, но внутри чувствовал совсем другое».

Может быть, отношения с Таней были попыткой заполнить внутреннюю пустоту — с помощью любви. Между ними действительно было такое чувство. Но оно попало в гравитационное поле травматического, навязчиво повторяющегося действия именно потому, что Конрад не понимал этой динамики и не позаботился о себе. Всякое исцеление основано на любви, но в той же мере и на осознании.

В начале отношений они часто путешествовали и ездили на экскурсии. Но как только Таня переезжает к Конраду, он становится молчаливым, подавленным и замкнутым. Он избегает проводить время вместе, задерживается на работе, у него развиваются психосоматические симптомы, когда Таня физически приближается к нему. Они редко спят вместе и говорят только о тривиальных вещах. Конрад носит в себе молчаливое горе, которое омрачает их отношения. В этот период их отношения ухудшаются настолько, что их можно было бы назвать депрессивными. Таня это чувствует, она всячески пытается поговорить с Конрадом, но он молчит. Вопросы в итоге превращаются в упреки, горечь и негодование.

Позволить Таниной любви проникнуть в сердце значило бы разрешить ее огню достичь его ледяной брони и растопить всю ту боль, ради защиты от которой он создал свой панцирь. Каждая попытка сближения только увеличивает дистанцию. Конрад оказывается перед трагической дилеммой: он боится того, чего желает больше всего на свете. Отношения с Таней — ситуация, в которой жизнь словно открывает ему дверь. Вот оно, будущее, вот новое. Конраду остается только перешагнуть порог. Но с непостижимой силой он сдерживает себя и от этого страдает. Чтобы стать счастливым с Таней, войти в новое, ему придется оставить прошлое позади. Но для этого с ним надо распрощаться и оплакать его.

Конраду потребовались годы терапии, чтобы дойти до точки на кладбище, в родном городе, где он повернулся спиной к родителям. Но когда в его жизнь вошла Таня, он не мог горевать, ведь даже не догадывался, что именно горе его так парализует. Сегодня тонет во вчера, история повторяется. Он сам превращает отношения в дом без любви, из которого пытается сбежать. Боясь пожара чувств, он топчет угли отношений. Призывы Тани и признаки разваливающейся связи не пробуждают в нем желания знать, что с ним происходит.

Однажды Таня долго была в отъезде, а когда вернулась, между ними вспыхнула ссора. Конрад должен был заботиться о ее цветке; у него самого «с растениями недружественные отношения: все, что у меня были, оказывались в итоге на мусорке». Таня объясняет, как много любви и усилий она вложила в цветок, поэтому очень важно, чтобы Конрад ухаживал за ним в ее отсутствие. Когда же она возвращается, то видит, что ее любимое растение засохло: Конрад совсем забыл про него. И здесь он создал пустыню.

Таня плачет. Для Конрада это уже слишком. Ему не хочется ни извиниться, ни обнять ее и пожалеть. Скорее у него срабатывает инстинкт бегства, он просто хочет уйти. Таня, почувствовав это, жутко злится. Конрад не понимает, почему она так расстроена из-за растения. Наконец у нее вырывается: «Растение — это наши отношения! — Эти слова шокируют Конрада, он чувствует, что Таня права. — Но тебя в них нет!»

Таня произносит фразу, над которой Конрад будет размышлять долгие годы, пытаясь понять, что это значит. Фраза, смысл которой он знает и не знает одновременно, которую хочет понять и в то же время не желает понимать.

Теперь, 10 лет спустя, Конрад говорит:

— Я думаю, Таня была права. Она разглядела то, чего я не хотел видеть. Она обвиняла меня, потому что для нее были важны наши отношения, потому что я был важен для нее. Но у меня было ощущение, что она меня изводит, все время непонятно чего хочет.

То, что в ее понимании было ухаживанием, им воспринималось как преследование. Таня становилась все несчастнее. Конрад же не хотел ничего, кроме тишины и одиночества. Хотя он любил Таню.

Казалось бы, он дает то, что она требует от него: они проводят время вместе, чем-нибудь занимаются, он откладывает в сторону Playstation, когда она приходит вечером домой, слушает, что произошло с ней за день. На самом деле все это время он испытывает внутреннее напряжение, его силы на пределе. Иногда он говорит, что у него встреча с друзьями, просто чтобы уйти из дома.

— Я не мог поехать в город, потому что там мог кого-нибудь встретить, поэтому я гулял по лесу до самого утра, даже зимой.

— Снова в своем одиноком путешествии по бескрайнему космосу, — говорю я.

— Да. На самом деле легче не становилось, скорее еще тревожнее. Вдобавок ко всему меня грызла совесть. Все это было невероятно утомительно.

— А внутри вас накапливалось чувство вины, — продолжаю я за Конрада. — Из-за того что вы не в состоянии дать Тане то, чего она действительно заслуживает. Вы обманывали ее.

— Из-за этого мне было еще труднее смотреть ей в глаза. Я не мог позволить себе быть с ней рядом.

Таня долго пыталась достучаться до Конрада. Она хотела понять, что с ним происходит.

— Я всегда отвечал ей: «Я подумаю. Завтра поговорим». Всегда завтра, всегда потом. Иногда я, правда, считал, что мне просто нужен денек, а потом я всее решу. Но чаще сам мало в это верил.

В какой-то момент Таня изменилась. Она стала «похожа на фурию». Она начинала «психовать» по малейшему поводу, кричала, топала ногами и хлопала дверьми. Один раз она толкнула его сгоряча, другой раз швырнула в него сотовым телефоном. Все шло к разрыву. Но потом наступило затишье. «Я даже не понял, как это произошло. Внезапно стало тихо».

На тот момент они были вместе уже несколько лет. По-настоящему счастливым стал только первый год, но что-то все же удерживало их вместе.

Я высказываю гипотезу:

— Вы оба имели серьезные намерения. Таня пыталась достучаться до вас. Тщетность попыток приводила ее в ярость. Вы тоже не хотели терять ее, цеплялись за нее, как за обещание светлого будущего.

Конрад обеспокоенно кивает. Тогда он почувствовал облегчение, что снова стало тихо и спокойно. Пока через несколько месяцев Таня не открыла дверь с заплаканным лицом. «Я думал, она уходит от меня». Но оказалось, что она беременна. Она была рада, но опасалась реакции Конрада, боялась, что он не хочет ребенка.

Ему кажется, что неожиданно возникает что-то новое в их отношениях — живое существо, которому он сам дал жизнь в прямом смысле слова, в мир придет тот, кого он, может быть, сможет наконец полюбить всем сердцем. И кто полюбит и его. В Конраде просыпается решимость прямо смотреть в лицо жизни. Их отношения с Таней налаживаются, становятся «более беззаботными».

После паузы Конрад заявляет:

— Прошло несколько недель, и однажды ночью Таня разбудила меня. Она смотрела на меня огромными круглыми глазами. Вся кровать была в крови.

— Наверняка это был шок для вас. Опять в жизни не будет того, ради чего стоит жить, опять умирает надежда, ребенок — ваш ребенок, — говорю я.

Однако Конрад не соглашается:

— Я так не чувствовал. Может быть, одно короткое мгновение, этот страшный взгляд Тани, кровь. Но уже в следующий момент у меня было ощущение, что все, собственно, как обычно. — И после небольшой паузы добавляет, как будто извиняясь: — Срок-то небольшой был.

Таня же горюет и хочет разделить свои чувства с Конрадом. Но она наталкивается на глухую стену. Не потому, что Конрад равнодушен. Он слушает Таню, хочет понять ее страдания. Но ему это не удается.

— Она будто хотела увидеть, как я плачу, это было неприятно. На самом деле я думал: нельзя потерять то, чего не было. Зачем так переживать по этому поводу.

На это я замечаю:

— Вы успели быстро затоптать разгорающиеся угли внутри себя, прежде чем разгорелось пламя, способное сжечь вас.

В конце концов они расстались. Конрад так решил, а Таня не возражала.

— Я долго не понимал, что это была моя ошибка. Говоря об этом сейчас, я чувствую, как это больно. Я был таким идиотом!

Но чем дольше он один в квартире, тем больше его одолевают мысли о прошлых отношениях. Он не пытается вернуть Таню, но в то же время привязан к ней. Это почти как зависимость. Он думает о Тане больше, чем когда они были вместе, как будто только теперь — когда она стала недосягаемой, как когда-то мать, далекой, как отец, как счастье, которое случается не с тобой, — она приобрела ценность. По сей день Конрад ни с кем не встречается. Словно не может оторваться от смертного одра прошлых отношений. Он перемещает Таню в свой внутренний мир, можно сказать, в свой склеп, туда, где покоятся все мертвые отношения в его жизни, которым он не дает угаснуть окончательно.

Только сейчас, много лет спустя, Конрад, кажется, понимает, чтo он потерял вместе с этой женщиной. Теперь есть место для скорби: «Таня не вернется».

Любое горе предполагает признание упущенных возможностей. А гнев — защита от ответственности и попытка отмахнуться от боли. Ребенком Конрад ничего не мог поделать со своими родителями, но в отношениях с Таней именно он во многом стал причиной неудачи.

— Мне очень жаль! — говорит Конрад в конце сеанса.

Его взгляд блуждает по комнате, и я не уверен, что, произнося эти слова мне, он не обращается к другому человеку, который незримо присутствует в кабинете. Это не пустые слова: его чувства, его печаль чувствуются кожей. Именно потому, что Конрад не задыхается от чувства вины и не погружается в меланхолию, это живая, если хотите, конструктивная скорбь.

Я говорю ему:

— Несколько месяцев назад, когда вам было очень плохо и вы даже злились на меня, вы все равно приходили ко мне и продолжали лечение. Вы не закрылись в своей скорлупе, а продолжили говорить о том, что вас волнует. Вы допустили меня до своей души.

— Да. Оставаться и продолжать терапию было очень важ-но для меня. И я рад, что сделал это. Я благодарен вам за ваше терпение.

Мы будем работать над темой личных отношений довольно долго. На встречи Конрад всегда будет появляться в грустном настроении, и все же сеансы начнут проходить легче, а наша совместная работа принесет удовлетворение и станет продуктивной.

Порой кажется, что Конрад помолодел, изменился. Когда для составления квартального отчета я достаю его медицинскую карту и вижу на ней его старую фотографию, то удивляюсь: «Кто этот странный человек?» Я с трудом узнаю в Конраде мужчину со снимка. Теперь он приветственно кивает мне — как человек, с которым мы приятельствуем уже сто лет.

В конце сеанса я говорю Конраду:

— Мне кажется, я теперь понимаю, что значит для вас фотография, на которую вы смотрите каждый день.

Конрад переспрашивает:

— Какая?

— Та, на которой Танин ребенок.

Конрад смотрит на меня, в глазах его читается беспокойство:

— Да, я смотрю на нее каждый день. Она до сих пор стоит на полке в гостиной.

— Я думаю, это тот ребенок, про которого вы однажды сказали, что лучше бы он не родился, который на самом деле не родился. Вы боялись, что у вас не будет с ним контакта, но вы на него так рассчитывали. Не ваш ребенок, но он мог бы быть вашим. Вы рады, что он в надежных руках, у Тани и ее мужа. Но еще вам невероятно грустно, что это происходит не с вами, что это не ваш ребенок. — Конрад сглатывает, смотрит на меня в упор. Я же продолжаю: — Но, может быть, у вас еще будут дети.

— Как знать, не сложится ли все иначе? Не повторится ли все?

В тот период Конраду приснился сон.

— Я в большом красивом парке с огромным бассейном. Я плаваю, греюсь на солнце. Потом я иду по парку и встречаю друга, он говорит: «А где Константин?» Во сне я знаю, что он имеет в виду моего маленького сына. Мне становится очень страшно: только тогда я понимаю, что забыл про него и потерял. Я переживаю, не утонул ли он в бассейне. Я вновь и вновь ныряю за ним, но не могу найти. Затем во сне происходит скачок, как будто кто-то переключил канал. Это уже не образ, который я видел во сне, а скорее знание. На дне бассейна есть камера, в которой есть воздух. Там мой мальчик. Оттуда он выходит на улицу, в другую часть парка, где я его не вижу. Но есть люди, которые за ним присматривают. Я знаю: он не умер. Мне не нужно больше нырять за ним.

Конрад будет приходить ко мне на терапию еще больше двух лет. Оплаченные страховкой сеансы закончились, теперь он из собственного кармана оплачивает по два сеанса в неделю. Речь все реже идет о преодолении острых кризисов и все чаще о том, что можно было бы назвать фундаментальной работой по восстановлению жизни. Конрад — не новый человек. Его по-прежнему преследуют конфликты и страхи, он все так же склонен замыкаться в себе в трудных ситуациях.

Конрад снова отправляется в путешествия, то в Арктику, то с рюкзаком автостопом. Он все так же трудится в планетарии, но теперь подходит к работе более творчески. Например, начинает применять новые технологии для более качественной проекции снимков. «Они более объемные, трехмерные, — хвастается Конрад, — возникает ощущение, что ты и правда в космосе». Ему удается найти спонсоров. Здание реконструируют, зрители теперь смогут смотреть более современные фильмы. Конрад гордится своим вкладом в этот проект и тайком наблюдает из технического помещения за изумленными лицами посетителей, когда они смотрят на купол во время демонстраций.

Конрад удивляет меня еще кое-чем. На протяжении всего курса терапии он скрывал от меня одну вещь: что он превосходно рисует. Он создавал комиксы для подростков, и те пользовались успехом. В какой-то момент интерес к этому делу поутих, но некоторое время назад, примерно в начале наших встреч, Конрад снова занялся комиксами. Он мне ничего об этом не сказал, потому что поначалу ему это даже в голову не пришло, а позже было уже как-то неловко. Фактически он уже некоторое время работает над графическим романом, повествующим одну научно-фантастическую историю.

Сама история напоминает современную Одиссею, но вместе с тем это притча о жизни Конрада и о нашей совместной работе. Она звучит примерно так: в далеком будущем один космонавт летит на своем корабле с миссией. Он должен проводить исследовательские работы в еще не изученном районе Галактики. На самом деле он устал от жизни на Земле, не может обрести покой, поскольку потерял жену, и надеется обрести счастье в далеких краях.

Прибыв на другой конец Галактики, он приступает к работе, и тут технические системы его бортового компьютера выходят из строя. Он не может их починить, а это значит, что у него больше нет навигационной системы, которая приведет его домой. Он не может найти родное Солнце среди миллиардов звезд.

Он странствует в пространстве и времени, с ним случаются разные приключения. В истории немало отсылок к известным мотивам научной фантастики: например, там есть суперкомпьютер, который дает ему загадочные ответы на его вопросы, планета с разумным океаном, который использует радиоволны для познания себя. Только теперь, в недосягаемой дали, герой понимает, насколько драгоценна родина, и не желает ничего, кроме как еще раз ступить на Землю. Наконец он встречает экипаж другого космического корабля, принадлежащий неизвестной цивилизации. Команда астронавтов тоже летит с миссией на далекую планету. Они получили сигнал, свидетельствующий о том, что там есть жизнь. Они принимают космонавта в свой экипаж и обещают помочь вернуться домой.

Исследуя местность, космонавт узнает в планете родную Землю: он видит речную долину, по которой когда-то в юности гулял со своей любимой. Теперь там все сухо и голо. Из-за разницы во времени за годы его странствий на Земле прошли тысячелетия, исходивший оттуда сигнал — призыв о спасении — был разослан много лет назад. Планета необитаема, человечество покинуло Землю. Его желание вернуться домой, к сожалению, сбылось.

Космонавт чувствует себя постаревшим, но на его душе легко. Он отвергает предложение инопланетной команды взять его с собой, чтобы он где-то обрел новый дом. Экипаж оставляет ему достаточно еды и воды, а также немного семян. История заканчивается тем, что инопланетный космический корабль взлетает над серой пустынной Землей, астронавт наблюдает, как тот превращается в сияющую точку в небе, звезду среди мириад звезд.

Я говорю Конраду:

— Вы выбрали одиночество. Интересно, не то ли самое, которое вы так долго носили в себе.

Но Конрад отвечает:

— Так было, но в этой истории я оставляю после себя кое-что на опустевшей Земле. Космонавт в повести отнюдь не несчастен. Он обрел покой, потому что ему больше не нужно ничего искать. Он может быть с возлюбленной, которую потерял. А этот взгляд на звезды, на удаляющийся космический корабль олицетворяет будущее.

— И это тоже вы.

Конрад кивает.

В последнее время мы виделись лишь изредка. Между нами установилась глубокая связь, которую мы теперь постепенно ослабляли. Долгое время я был его компаньоном. Но всякая терапия — это временные отношения, у нее есть конец. Последняя глава пути не может писаться в стенах кабинета. За несколько месяцев до окончания терапии Конрад поведал мне, что встретил кое-кого: Софию. Она почти на 10 лет моложе его, у нее двое детей. На этот раз, кажется, все серьезно. Они ладят, их объединяет интерес к научной фантастике и космосу, а также любовь к путешествиям. Тогда же Конрад рассказывает, что убрал фотографию Таниной дочери. Не выбросил, а положил туда, где она не будет попадаться на глаза каждый день.

— Было бы странно, если бы София ее увидела, придя в гости.

Я говорю ему:

— Вы не хотите вычеркивать это из своей жизни, будто этого никогда не было. Это часть вашей истории. Но все же должно быть место для чего-то нового.

Я не знаю, что случилось с отношениями Конрада и Софии. В последние несколько месяцев нашей терапии у меня было ощущение, что Конрад теперь обрел опору, связь, которая была реальной и поддерживала его, которая заставляла его хотеть жить. Я ему больше не нужен. Я не знаю, родился ли у них общий ребенок, — об этом желании Конрад, робея, рассказал мне в конце сеанса. Наверняка, если бы отношения между ними продолжались, он мог бы стать отцом, отчимом для детей Софии. Не исключено, что Конрад снова обратится ко мне. Также вероятно, что он пойдет своим путем и оставит меня в прошлом.

«Благодарю вас за все», — произносит Конрад, когда мы в последний раз пожимаем друг другу руки. И я чувствую, что говорит он искренне.

Ноябрьский полдень, мрачный и дождливый, но в то же время отчасти волшебный. Фонари на улице уже горят, отбрасывая свои отражения на мокрый асфальт. Я некоторое время смотрю, как удаляется Конрад, пока его фигура не исчезает в свете фонарей.