27 апреля исполнилось два года со смерти Игоря Кона. Мне посчастливилось общаться с ним со времен моей юности. Тепло и внимание буду помнить всегда. Он, многоязычник и человек, чурающийся проявления эмоций, назвал бы это, скорее всего, эмпатией. То есть, чувственным вниманием. Думаю, со словом «любовь» у него вообще были не слишком любовные отношения. Разве что это относилось к матушке. Но на примере общения с ним я как раз хочу описать, что значит это английское слово в реальных отношениях.
В школьной еще юности: человек смотрит на все не так, как смотрим мы. Но – слышит. Через мгновенье становится стыдно, что слышит наши глупости. Не унижает своим многознанием, пытается найти аргументы. Уважает. Едва ли не первый пример честного, не разыгранного, не педагогического уважения.
Дальше: лекции в ленинградском университете «Социология личности». Личность было новым словом, на это и потянулись. Социологию он приплел исключительно из моды. Сам потом признавался. Нет такой науки: социология личности. Но эта социологическая фишка позволила состояться поистине революционному мероприятию. Кон всегда выходил из положения, а не жаловался на него. Зал ломился от молодежи. Комендант, как потом рассказал мне Игорь Семенович, подал заявление ректору, что в случае обрушения конструкций он ответственности не несет. Конструкции не обрушились, но в сознании изменилось многое.
Несколько лет мы с Коном не общались, после того, как он переехал в Москву, а он, оказывается, из статьи в статью цитировал мой отклик на эти лекции, правда, потрясшие нас. Такая заочная приязнь. Эмпатия.
Почему переехал в Москву? Объяснял. Очень просто. В Ленинграде одна дверь к правительству, а в Москве несколько. Одна дверь ЦК КПСС в кабинет науки, другая в кабинет культуры, третья – в кабинет образования. Люди, сидящие там, по счастью, друг с другом не знакомы или же друг против друга интригуют. А в Смольном все знакомы и дружны. Поехал, чтобы обмануть.
В Москве тоже, правда, не сильно получилось. Все время менял темы. Дружба, экология детства, секс, природа гомосексуальности. Кон воспитывал в людях научную, а, стало быть, и человеческую терпимость. В последние годы разрабатывал тему отношений отца и сына. У самого не было сына, но ум ученого шире опыта.
Его научная четкость и рациональность замечательны. В этом, собственно, и урок. Например, сказал однажды, что к нему приходит мальчик, сын его друзей, который помогает налаживать компьютер. Странная, однако, у него причуда. Завел свой сайт, выставляет там свои фотографии, стихи, афоризмы. Эй, слушай, парень, зачем? Ведь ты еще мало значащая величина. Нужно ли так выставляться?
И вдруг я понял, говорит Игорь Семенович, что он поступает правильно. В шестнадцать лет только и проблема заявить о себе. А когда еще? Ведь младенец, когда выходит из утробы матери, орет, что он есть. Чудный мальчик. К тому же соображает в компьютере больше, чем я.
Такие дела. Мы с Игорем Семеновичем общались часто. Больше через компьютер, или я приезжал к нему в его маленькую квартиру на Вавилова. Присылал мне свои тексты. В частности, помню простое соображение, что разрушение империи, скорее всего, историческое благо, но для частного человека это беда. Представляете, говорил он, приезжаю в Сибирь, там меня знают и любят, но, оказывается, они читали только мои книги двадцатилетней давности. Книги давно уже не рассылаются по регионам. Они думали, что я умер. Как вам это состояние?
При этом никаких там поздравлений с днем рождения. Вот литературную премию я получил – да! Вышла у него книга – разумеется. Конкретно: скажите, в каких романах существенно прослеживаются отношения отца и сына?
Повторяю: никаких эмоций. Поступки, поступки. «Рад Вас видеть!» Да, это, кажется, говорил. Но тоже, скорее, из ритуала. Никогда не жаловался. Сам себе готовил. И меня чем-то угощал. В основном, из готовых коробок. Но не в этом было дело. Может быть, и суть в том, что не в этом было дело. Он весь был настроен на смысл. Что-то доказать, что-то объяснить, в чем-то разобраться. Чистейшее произведение человеческого. Говорил: «Впервые в истории человечества темпы смены новых поколений техники стали стремительно опережать темпы смены поколений работников». Всё это способствует росту настроений традиционализма. Люди тоскуют по прошлому, да и не реальному к тому же, а по идеализированному.
Вот чего не было в самом Игоре Семеновиче – фальшивой сентиментальности. Он всегда жил настоящим и наступающим. Разве что вспоминал с нежностью о годах, когда снимал домик в Павловске под Ленинградом. До города – двадцать минут, а при этом полное отшельничество.
