«Удовлетворять мужчину — обязанность женщины»: что такое сексуальное угождательство и откуда оно берется

Привычка угождать и секс

Эмоциональная близость требует умения говорить о своих жела­ниях, устанавливать границы и не молчать, если нас что­-то не устраивает. То же относится к физической близости.

Секс — возможность поделиться с другим человеком самой ин­тимной частью себя. Это очень уязвимая сфера, и человек может продолжать угождать окружающим в половых взаимодействиях, когда в других сферах жизни паттерн уже сломан. Сексуальное угождательство проявляется как согласие на контакт, когда нам на самом деле его не хочется; сложности с получением удовольствия и имитация оргазма; молчание о своих предпочтениях. В этой гла­ве мы изучим, откуда берутся эти паттерны, и обсудим инструменты, которые помогут наладить прочный и аутентичный контакт со своими желаниями.

Поскольку сексуальное угождательство часто окутано завесой стыда и молчания, для этой главы я поговорила с разными людь­ми. Надеюсь, их истории подтвердят, что это очень распростра­ ненный паттерн, и вы убедитесь, что не одиноки.

Дисклеймер: в главе обсуждается тема сексуальной травмы.

Когда тело говорит «нет», а мы говорим «да»

Многие патологические альтруисты имеют большой опыт не­желательных сексуальных контактов с полного согласия. Речь о сексе, которого мы не хотим, но и никак не выражаем свое нежелание; при этом со стороны партнера нет принуждения, давления, угроз, попыток внушить вину и т. д.

Люди с привычкой угождать соглашаются на нежеланный секс, потому что хотят понравиться окружающим, завоевать их одобре­ние или ощутить с ними контакт. Далее мы обсудим, что согласие на нежеланный секс также может быть реакцией на прошлые трав­мы или гендерные ожидания. В таких ситуациях наши партнеры порой даже не догадываются, что мы не получаем удовольствия.

Своей историей делится 42-­летняя Доминик. «Мы с мужем вме­сте с семнадцати лет. Я уже не помню, сколько раз соглашалась на секс с ним, хотя мне этого совсем не хотелось, — рассказывает она. — Через некоторое время это воспринимается как должное. Иногда я целый день морально готовлюсь, пытаюсь настроиться. Сам процесс воспринимаю скорее как свой долг и стараюсь, чтобы все быстрее закончилось. Я надеюсь, что это долго не продлится, и все время думаю, что после этого буду еще некоторое время свободна, пока снова не возникнет чувство вины и не придется опять заниматься с ним сексом».

Такие ситуации встречаются сплошь и рядом. Жена не хочет секса, не в настроении, но сегодня «тот самый день», и она послуш­но соглашается. Студент колледжа вступает в интимные отношения с подружкой в общежитии, потому что ему неудобно ее выгонять и просить пойти домой.

О своем опыте рассказывает 32-­летняя Кали: «В одних долгих отношениях с парнем я не ощущала эмоциональной близости. Ин­терес к сексу отсутствовал, но я считала его своим долгом. Мне казалось, что это наша единственная точка соприкосновения, — признается он. — Со временем я все больше теряла чувствительность и контакт со своим телом. Потом перестала задумываться, что нужно мне. Ушло желание… Мне просто хотелось закрыться от всего, заглушить все чувства. Потом я долго пыталась вылечить­ся от этого».

История Кали показывает, что согласие на нежеланный секс мы даем умом, но тело не всегда понимает его доводы. По сути, мы подвергаем его нежелательному физическому воздействию, и по­ следствия могут быть любыми — от легкого чувства вины до пол­ ноценного посттравматического стрессового расстройства.

Сексуальная травма в отсутствие насильника

В апреле 2022 года я поделилась в соцсетях своей историей нежеланного секса по согласию. Несколько лет назад я пошла на свида­ние с парнем, с которым не хотела спать, но не осмелилась сказать ему об этом. Он меня не принуждал, не уговаривал, не давил на чув­ство вины; я улыбалась, притворялась, что мне нравится, и прове­ла с ним ночь.

Возможно, я боялась его разочаровать, а может, думала, что если просто буду плыть по течению, то «ничего такого» не произойдет. Но, к сожалению, мое тело думало иначе. Недели, месяцы и даже годы меня мучили флешбэки, панические атаки и прочие симптомы сексуальной травмы. Я пыталась понять свои реакции, ведь я не подвергалась насилию, а единственным человеком, нарушившим мои границы, была я сама. Но мое тело взбунтовалось, в нем поселились страх и отвращение.

В соцсетях я предложила подписчикам поделиться своими историями; мне было любопытно, пережил ли кто-­нибудь похожий опыт. Как же я была потрясена, когда меня завалили сотнями коммента­риев и сообщений. Кто-­то признавался, что, согласившись на неже­ланный секс, позже испытывал сожаление, неловкость и стыд. Дру­гие, как я, переживали флешбэки, навязчивые мысли и панические атаки, не проходившие и спустя несколько десятков лет после случившегося.

Это не ощущалось как насилие, ведь мы сами охотно соглашались на физическую близость, причем нередко с супругами, партнерами и давними возлюбленными. Однако тело воспринимало это как предательство и страдание.

Одна подписчица рассказала: «Со мной было то же самое, я чув­ствовала себя ужасно и совершенно не понимала, что делать. В та­кой ситуации человеку нужен злодей, чтобы было кого обвинить, но если его нет, то вред никому нельзя приписать. Мужчина, с ко­торым я переспала, не был злодеем, я сама согласилась. Но это не значит, что тот опыт не нанес мне травму».

На эту тему не принято говорить по нескольким причинам. Во­-первых, мы можем молчать, поскольку нам самим стыдно, что мы предали или систематически предаем себя в таком фундамен­тальном вопросе. Доминик, чью историю я привела в начале этой главы, говорит: «Я даже не знала, какими словами выразить то, что происходило… Мне было стыдно. Как признаться, что я не хочу заниматься сексом с собственным мужем? Очевидно, со мной что-­то не так».

Крис Эш, переживший сексуальное насилие, более десяти лет работает в сфере противодействия на­силию и объясняет: «Мы боимся привносить нюансы в разговор о сексуальном насилии, зная, что эти полутона впоследствии могут использовать против жертв в зале суда и в СМИ; их возьмут на вооружение абьюзеры… Жертва никогда не виновата в насилии. В то же время иногда мы даже не знаем, где пролегают наши сексуальные границы, не говоря о том, чтобы произносить их вслух, особенно учитывая, что у большинства из нас не было полового воспитания, а в культуре практически отсутствуют ролевые модели, которые учат нас устанавливать и отстаивать границы».

Крис считает, что в нашей культуре нет подходящего определе­ния для описания сексуальной травмы в результате контакта по со­гласию. Многие патологические угождатели боятся, что открытый разговор об этом бросит тень на наших супругов, любовников и пар­тнеров, которых начнут воспринимать как насильников.

Однако такой тип контактов особенно распро­странен среди тех, кого воспитывали с установкой, что секс — су­пружеский долг: женщин, воспитанных в рамках культур и религий, где действуют традиционные гендерные нормы.

Соглашаясь на сексуальный контакт, которого мы на самом деле не хотим, мы можем испытывать фрустрацию и смятение. Через несколько часов, дней и даже лет, вспоминая об этом, мы порой задаемся вопросом: «Зачем я это сделал(­а)?» Вот какие объяснения такого поведения выдвигают ученые.

История травмы

Переживший травму человек выбирает в качестве реакции на стресс «стратегию олененка»: сливается с чужими желаниями, потребно­стями и требованиями. В ситуации, провоцирующей тревогу, — например, когда очень хочется понравиться парню или боишься кого-­то обидеть своим равнодушием, — «олененок» вполне может согласиться на интимную близость, хотя не желает ее.

Кроме того, у людей, столкнувшихся с абьюзом в детстве, вырабатывается выученная беспомощность — состояние, когда они считают себя неспособными влиять на обстоятельства.

Психиатр и эксперт по травме Бессел ван дер Колк объясняет, что пережившие сексуальное насилие склонны к формированию «эмоциональных копинговых стратегий», целью которых становится изменение эмоционального состояния, а не обстоятельств, вызвавших его. Вместо того чтобы сказать, что секс им не интересен, или установить границу, травмированные люди применяют диссоциацию, мысленно устраняясь из ситуации, в которой остается тело.

Реакция олененка не всегда возникает в связи с прямой угрозой: как и привычка угождать в целом, она может представлять собой устаревший копинговый механизм, сформировавшийся в ответ на пережитые угрожающие ситуации. Мы можем взаимодействовать с любящими, добрыми и внимательными партнерами, чувствовать себя рядом с ними в полной безопасности и все равно превращать­ся в беспомощных оленят в ответ на старую травму.

Гендерные роли и сексуальные сценарии

Сексуальными сценариями называют укоренившиеся убеждения о поведении полов в сексуальных ситуациях. В западной культу­ре существуют следующие сценарии: «мужчина всегда хочет секса и становится его инициатором»; «женщина более пассивна и не всегда желает секса». Они очень ограниченны и подкрепляют стереотип о том, какое сексуальное поведение «приемлемо», практически не оставляя пространства для маневров.

«Мужчины всегда хотят секса»

38-­летний Рон поделился своей историей: «Два года назад я прово­жал девушку домой; это было наше третье свидание. Между нами все складывалось отлично, но мы пока не занимались сексом. Я проводил ее до двери, поцеловал и собрался уходить, но она взяла меня за рукав и спросила: „Хочешь зайти?“

Обычно я не спешу, когда речь заходит о сексе, но тогда подумал: наверное, она считает, что на третьем свидании мне уже не терпит­ся заняться с ней сексом, ведь я мужчина. Я ощущал подспудное давление — не от нее, а от себя: эта девушка мне очень нравилась, я не хотел, чтобы она решила, будто не интересна мне. Вместо того чтобы честно признаться ей, что я бы предпочел не спешить, я по­шел с ней и позже чувствовал себя не очень хорошо… как будто я поторопился и сделал то, к чему на самом деле был не готов».

Такие истории случаются сплошь и рядом

В исследовании 1994 года выяснилось, что мужчины соглашались на нежеланный сексуальный контакт, поскольку в противном случае у них возни­кали сомнения в собственной мужской силе. В 2019 году результаты опроса 87 мальчиков, среди которых были учащиеся средней школы, старших классов и студенты колледжей, показали, что более половины испытывали «постоянное» и «повсеместное» давление со стороны родителей, семьи, друзей, товарищей по спортивной команде и СМИ, которые подталкивали их к сексуальной активно­сти.

Психолог и исследователь сексуальности Мишель Клементс­ Шрайбер объясняет: «Для мужчины культурно недопустимо реагировать на возможность заняться сексом иначе, чем с энтузиазмом». Для мужчины притворный энтузиазм в отношении нежеланного сексуального контакта нередко становится единственным способом сохранить свою «мужественность».

«Секс — женский долг»

Многие женщины признаются, что спят со своими партнерами из чувства долга, потому что это «супружеская обязанность». По данным исследования 2009 года, многие женщины в длительных отношениях тревожились, что отказ от секса приведет к «потере любви, доверия и отношений». Участницам исследования были свой­ственны такие убеждения: «Если мой партнер хочет секса, это моя ответственность»; «Удовлетворять мужчину — обязанность женщины».

Многие женщины соглашаются на нежеланный секс, чтобы за­воевать привязанность нового партнера или из страха, что их назовут недотрогами. 34-­летняя Элла признается: «Примерно половина моих сексуальных контактов по согласию, особенно в юности, были нежеланными. И дело не в том, что со стороны мужчин было какое­-то давление или принуждение; просто в юности мне всегда хотелось быть“крутой», а в обществе существовало негласное правило, что, если вы с парнем остаетесь одни в комнате и уже целовались, надо заняться сексом. Иначе ты «динамо»».

Потребность в эмоциональной близости

Некоторые соглашаются на нежеланный секс, стремясь к эмоцио­нальной близости, хотят «починить» привязанность или углубить эмоциональный контакт с партнером. Секс по обоюдному согласию действительно способствует эмоциональной близости, но, если мы регулярно игнорируем желания своего тела ради эмоциональной выгоды, неизбежны проблемы.

Вот что рассказывает 55­-летняя Карен: «Мы с бывшим мужем несколько лет выбирали между разводом и попытками наладить отношения. Скандалили, несколько дней ходили как по тонкому льду, потом он всегда подходил и молча обнимал меня. Через несколько минут мы оказывались в постели. Я не хотела близости, но чувствовала, что мы очень отдалились друг от друга, а секс казался единственным способом восстановить связь. Когда мы потом лежали рядом и он меня обнимал, у меня на несколько минут возникала иллюзия, что все опять хорошо».

Он помогает им заручиться поддержкой и одобрением пар­тнера и не чувствовать себя отвергнутыми. В результате он стано­вится единственным инструментом удовлетворения эмоциональных потребностей, и нежеланный секс по согласию случается у таких людей чаще как с постоянными партнерами, так и со случайными.

Поняв причины такого явления, как нежеланный секс по согласию, мы сможем избежать стыда и развить самосострадание. Как все ви­ды угодничества, этот паттерн можно преодолеть, было бы желание и упорство. Помимо практик установления границ, описанных в гла­ве 10, можно применить методы из следующих упражнений.

Упражнение: заранее продумайте, что говорить

Если вам трудно устанавливать сексуальные границы «здесь и сейчас», заранее продумайте, что будете говорить. Подойдут следующие фразы: «Это здорово, но я не хочу продолжать»; «Давай сегодня ограничимся поцелуями»; «Я испытываю к тебе скорее дружеские чувства, чем сексуальное влечение»; «Я не хочу интимной близости»; «Я не хочу заниматься сексом».

Подберите фразу, которая вам нравится, и потренируйтесь произносить ее вслух. Можете порепетировать перед зеркалом, разыграть диалог с другом, потренироваться с психотерапевтом.

Кира, студентка первого курса колледжа, расстроена: несколько нежелательных для нее контактов не принесли удовольствия. Кажется, в кампусе все друг с другом спят, поэтому проще соответствовать ожиданиям, чем вести неловкие разговоры.

Кира хочет укрепить свои сексуальные границы и выбирает простую фразу: «Я сегодня не настроена на секс». Она тренируется произносить ее перед зеркалом и даже привлекает своего знакомого Хейдена к ролевой игре.

К концу недели Кира так отрабатывает эту фразу, что та отпечатывается у нее в голове. Она надевает любимый наряд и идет на вечеринку в соседнее общежитие. Проходит несколько часов; она стоит и беседует с приятелем Джеем. Тот обнимает Киру за плечи и спрашивает:

— Хочешь, пойдем ко мне?

Кира вздрагивает: ей нравится просто общаться с Джеем, но у нее нет к нему сексуального влечения. Ее сердце начинает биться чаще — она не помнит, когда в последний раз отказывалась от секса, — но она находит в себе силы выпалить:

— Я-сегодня-не-настроена-на-секс.

Джей вопросительно смотрит на нее.

— Прости, я не расслышал.

Кира глубоко вздыхает, велит себе успокоиться и произносит медленнее:

— Я сегодня не настроена на секс.

— О, — отвечает приятель. — Ясно. Хорошо.

Вскоре после этого Джей вежливо заканчивает разговор. Кира ощущает небольшое чувство вины оттого, что отказала, но чувствует непривычную легкость, даже, пожалуй, радостное головокружение от осознания, что ей удалось настоять на своем. Позже, вернувшись в комнату, Кира надевает пижаму и ложится спать, радуясь своему одиночеству.

Упражнение: активные границы

Если вы по-прежнему сомневаетесь, что сможете установить сексуальные границы в «разгар момента», потренируйтесь заранее: в текстовых сообщениях, по телефону и лично, не дожидаясь обострения ситуации.

Например, накануне свидания можно отправить человеку сообщение: «Хочу, чтобы ты знал(а): я сегодня не настроен(а) на секс»; «Мне сложно устанавливать границы, но я хочу заранее предупредить, что не люблю торопиться с сексом»; «Давай сегодня пообщаемся по-дружески, а если между нами что-то промелькнет, в следующий раз попробуем пойти дальше»; «Я сегодня не настроен(а) на секс. Давай просто посмотрим кино и пообнимаемся».

Устанавливая границы заранее, мы облегчаем себе задачу на случай, если в моменте нужные слова не найдутся. Если хотите позже перейти к более интимным отношениям, границу всегда можно пересмотреть.

Упражнение: выявите причину своего поведения

Если вы постоянно используете секс как замену эмоциональной близости, попробуйте подумать, почему вы на самом деле инициируете такие отношения или соглашаетесь на них.

Не плывите по течению, выработайте привычку прислушиваться к себе и спрашивать: испытывает ли мое тело физическое влечение к этому человеку прямо сейчас? Хочу ли я секса или пытаюсь заменить им другую потребность: в привязанности, доброте, ласке, любви? Чувствую ли я отсутствие контакта, отстраненность, недовольство, одиночество, грусть? Говорил(а) ли я с этим человеком об этих чувствах и о неудовлетворенных потребностях, которыми они вызваны?

Если вы обнаружили, что за стремлением к сексуальному контакту скрывается другая, глубинная неудовлетворенная потребность — в эмоциональной близости, поддержке и любви, например, — возможно, стоит обсудить это с партнером.

Муж Кэтрин Питер на две недели уехал из города по работе. Он часто бывает в командировках и обычно звонит Кэтрин примерно раз в пару дней и каждый день присылает сообщения. Но в этот раз он почти все время молчит; прислал пару сообщений, но не звонил ни разу. В последний день перед его возвращением Кэтрин чувствует себя очень неуверенно. В голове крутятся мысли: «Он что, рассердился на меня? Или встретил кого-нибудь? Может, он сошелся с кем-нибудь из офиса?»

Питер приезжает домой; Кэтрин нервно встречает его на пороге. Он целует ее и обнимает за талию.

— Я соскучился, — говорит он и улыбается. — Пойдем сразу в спальню?

Она прислушивается к своему телу и отмечает, что ее грудь напряжена и она сжимает губы. Нет, это не желание; это неуверенность. Ей хочется убедиться, что Питер по-прежнему любит ее, что она ему дорога. Она также желает понять, почему он не звонил.

Она кладет ладонь ему на грудь.

— Давай не прямо сейчас, — говорит она, — заходи, располагайся, расскажи, как прошла поездка.

Питер разбирает вещи и принимает душ; они обсуждают командировку. Кэтрин признается в своих сомнениях; сперва Питер обижается, потом извиняется, что ни разу не позвонил. Он говорит, что сильно переживал из-за дедлайна, и соглашается: надо было обо всем ей рассказать: тогда она бы его поняла.

После этого разговора Кэтрин уже не тревожится. Когда они ложатся спать, она чувствует истинное влечение к Питеру. Тянется к нему в темноте. Теперь она чувствует эмоциональную связь между ними и может получить удовольствие от секса, а не использовать его как средство достижения цели. Секс становится приятным дополнением к чувству эмоциональной безопасности.