«Гарри Поттеру» 25 лет: как он повлиял на редакцию Psychologies.ru

Я ровесница первой книги о Гарри Поттере, к тому же появилась на свет в день рождения главного героя и уже в раннем детстве пристрастилась к чтению. Кажется, этих фактов достаточно, чтобы понять, что поттериана просто не могла обойти меня стороной. Так и случилось. 

Знакомство с историей «мальчика, который выжил» произошло у меня в возрасте 7-8 лет. Тогда папа принес диски с двумя первыми фильмами о Гарри Поттере и усадил меня смотреть вместе с ним. Честно говоря, в то время они меня скорее напугали, чем заинтересовали. Профессор Квиррелл с лицом Волан-де-Морта на затылке и огромный змей Василиск с выклеванными фениксом глазами — наверное, не самое подходящее зрелище для ученицы начальных классов. 

Примерно через год я предприняла вторую попытку погрузиться во вселенную Гарри Поттера, начав читать книги Джоан Роулинг. И только в таком более сознательном возрасте смогла оценить этот культурный пласт: прониклась детально проработанным волшебным миром, трогательной дружбой главных героев, интересными вызовами, которые встают перед ними. Однако, прочитав за лето все вышедшие на тот момент книги, ярой поклонницей Гарри Поттера я так и не стала. 

Все изменилось, когда мне исполнилось 14 лет. Примерно в то время выходила последняя часть фильма «Гарри Поттер и Дары Смерти», вызывавшая большой ажиотаж в подростковых пабликах и журналах. Повзрослевшие актеры делились впечатлениями от съемок, взглядами на своих героев, историями о взаимоотношениях за кадром. Думаю, именно желание подростков стать причастными к историческому моменту сыграло ключевую роль в новой волне популярности «Гарри Поттера». 

Практически все, с кем я тогда общалась, в той или иной степени интересовались поттерианой: кто-то вообще впервые знакомился с этим миром, кто-то освежал историю в памяти, кто-то углублял свои познания, сидя целыми днями на Pottermore. Я оказалась в последнем лагере: собирала коллекцию книг и дисков с фильмами, скупала фанатскую атрибутику, вступала во всевозможные группы по «Гарри Поттеру» — кстати, в одной из них даже выиграла викторину.

Период увлечения «Гарри Поттером» стал для меня мощным творческим толчком: я занялась рукоделием и фотографией (конечно же, по теме «поттерианы»). Кроме того, популярное среди моих ровесников увлечение помогало находить новых друзей и укреплять связь с уже имеющимися, обсуждать на примере сюжета различные ситуации из жизни. 

Со временем, конечно, интерес к «Гарри Поттеру» поугас, коллекция была распродана, постеры с героями сняты со стен. Однако осталось трепетное отношение к этому периоду жизни, чувство благодарности к создателям волшебной вселенной и всем, кто в то время разделял это увлечение. А также традиция пересматривать все фильмы поттерианы перед Новым годом. 

В последние годы вокруг как Джоан Роулинг, так и ее книг регулярно возникают скандалы. В 2022 году многим современникам ее взгляды кажутся непрогрессивными, а аллюзии в произведениях — неполиткорректными. Мне кажется важным обращать внимание общества на эти вещи и дискутировать об этом, а не возводить писательницу на пьедестал и защищать ее от любых нападок. В то же время необходимо помнить об общечеловеческих ценностях в книгах и фильмах, на которых выросло уже целое поколение: важность дружбы, опора на семью, борьба за равенство и справедливость, противостояние злу и помощь тем, кто в этом нуждается.

Когда вышли первые книги о Гарри Поттере, я не обратила на это особого внимания — подумаешь, очередная сказка для детей, я была уже взрослая и читала совсем другую литературу. Интерес появился, когда в издательстве, где я тогда работала, мы готовили к публикации книгу богослова Андрея Кураева про Гарри Поттера. Что же за история вызвала такие споры?

Но начала я не с текста, а с фильма. С ним и осталась, если можно так выразиться, — в этом случае я предпочитаю книгам экранизацию. И на много лет для меня стало ежегодной традицией пересматривать всего «Гарри Поттера» на новогодние каникулы — благо, постепенно прибавлялись новые части.

Было интересно наблюдать, как вместе с героями растут актеры. Погружаться в другой мир, встречаться после разлуки — такое бывает, когда смотришь хороший сериал и воспринимаешь хорошо «прорисованные» персонажи как старых знакомых.

Не новы и темы, которые поднимает Роулинг. Но она талантливая писательница — и у нее получилось это сделать интересно, образно, без нравоучений, и акценты, где добро и где зло, расставлены вполне определенно. Думаю, на этих книгах (и фильмах) вырастет еще не одно поколение.

На пике популярности Гарри Поттера я была, по-моему, в младшем подростковом возрасте. Вокруг меня все девочки (в основном именно они) сходили с ума по этой фантастической вселенной. Зачитывались книгами, устраивали марафоны по просмотру фильмов.

Я в свою очередь никогда особо не любила жанр фэнтези. Я и до сих пор предпочитаю его избегать. Мне не очень понятно, зачем тратить время на то, что совсем не может произойти в реальности. Меня такие истории не захватывают.

Но в возрасте, когда твои главные авторитеты — друзья и отставать от социума не хочется, приходилось подстраиваться. Я попросила маму купить мне первую часть фильма и книги. Прочитала, посмотрела. По ощущениям — вроде неплохо. Сказка и сказка. Но я как минимум уже могла поддержать разговор и очередную игру в волшебников и магглов (хотя, признаться, мне было абсолютно неинтересно).

Со временем я сумела признаться себе, что не хочу поддерживать всеобщую истерию. Перестала делать вид, что я в курсе, о чем все вокруг говорят. Хотя по факту я так и остановилась на первой части саги…

Наверное, Гарри Поттер сначала научил меня подстраиваться под окружающих, а затем все-таки отстаивать собственные интересы. А это дорогого стоит.

Читать книги о Гарри Поттере я начала, конечно, сильно позже выхода «Философского камня». И, если не изменяет память, это была первая подаренная мне в осознанном возрасте книга (после всяких детских сказок и сборников мифов и легенд). Дело в том, что меня никогда особо не привлекали книги в стиле «Джейн Эйр». Смысла читать про любовь и метания душ я не видела, а вот про другую реальность, в которой полно всего того, что нам и не снилось, — всегда пожалуйста.

Наверное, это и стало первой причиной того, что история о мальчике, который выжил, заняла основательное место в моей жизни. Ведь там было все — загадочные предметы (чего стоила одна мантия-невидимка!), необычные питомцы (тогда я не подозревала, что некоторые люди и в нашей реальности заводят сов и лягушек), полеты на метлах, грандиозные (и смертельные) турниры и, конечно, волшебные палочки.

Но были и три другие, более значимые причины.

Во-первых, с Гарри Поттером связаны некоторые из моих детских и подростковых «бунтов». Я всегда была человеком, который, погружаясь в книгу, оторваться от нее не может — читаю на ходу, в транспорте в час пик, за едой. А книги Джоан Роулинг я «проглатывала» ночью: пряталась с головой под одеялом, включала фонарик на телефоне — и все, несколько часов сна утрачены. Из-за этого дома не раз случались ссоры. Обоснованные, если уж говорить честно, ведь я портила себе зрение и недосыпала, но как можно отложить книгу до утра, если там вот-вот казнят Сириуса?

Подростковый бунт был менее бессмысленным, хотя тоже беспощадным — столкнулись мамина религиозность и моя любовь к миру магии. Батюшка (я ходила в те годы в воскресную школу) пересказывал нам книгу про мальчика, который очутился в волшебном мире и узнал, какой он (спойлер: ужасный) на самом деле. А я тогда читала «Дары смерти». В конце концов аргументы в духе «магия не может быть светлой или темной, это абсолютное зло», «читать „Гарри Поттера“ — это грех» привели к неожиданному даже для меня самой результату — я предприняла первые попытки отдаления от церкви. И дело было даже не столько в огромной любви к этим книгам — уж слишком яростно меня пытались ограничить в чем-то, навязывая свое мнение.

Во-вторых, мир Гарри Поттера — это почти всегда про поиск себя. Если не в героях книжной серии, то в деталях. От того, какой у тебя характер, принципы и интересы, зависит то, какой у тебя будет факультет, волшебная палочка и патронус. Наверное, в этом плане он схож с астрологией, соционикой и другими техниками, которые вроде как помогают понять, кто ты и как тебе жить. А это очень важно, особенно в юности. Мне вот до сих пор греет душу факт, что мой факультет — Рейвенкло, патронус — полярный медведь, а сердцевина волшебной палочки — жила дракона. Что это говорит обо мне? Пусть останется секретом.

В-третьих, благодаря Гарри Поттеру я познакомилась с огромным количеством людей. В подростковые годы я случайно попала в ролевой мир — интернет-площадку, где люди берут на себя роли разных персонажей. Например, придумывают биографию от самого рождения до смерти и, общаясь с другими игроками, отыгрывают ее. Считай, создают пьесу — только обмениваясь длинными сообщениями. Там я смогла реализовать свою тягу к писательству и нашла людей, разделявших мои интересы. Кто-то из них давно остался в прошлом, но с тремя из них мы крепко дружим и регулярно видимся, хотя и живем в разных странах.

Так что книги о Гарри Поттере для меня — это не знаковая вещь какого-то конкретного периода моей жизни. Это то, что до сих пор в ней есть и, скорее всего, будет всегда. 

В год выхода «Гарри Поттера» у меня село зрение. Точнее, село-то оно раньше — в те бесконечные часы перед Dendy и «Утиными историями», которые я проводил еще дошкольником. Но именно плановая проверка в школе, в сентябре третьего класса, показала: мне придется надеть очки.

Передо мной замаячила перспектива оказаться навеки осмеянным: над «четырехглазыми» если не издевались систематически, то обозвать и ткнуть в уязвимость могли в любой момент. Я и сам, кажется, дразнил носившую очки девочку из нашего двора, — мне теперь совсем не хотелось оказаться на ее месте. Поэтому я принял решение: очки — только дома, только для просмотра «Утиных историй» и прочего любимого. На людях я буду щуриться, читать с расстояния в пять сантиметров, но только не надевать проклятые очки.

Я делал вид, что мне так комфортно. Годами. Научился узнавать людей по походке с большого расстояния; запомнил, что троллейбусы «2» и «10» — разных моделей, а потому можно не вглядываться в номера; сидя за первой партой, продолжал перекидываться записками с дальними и играл на уроках в шахматы с обитателями «Камчатки», только бы не сойти за «ботана» и казаться «нормальным».

А потом, в начале 2000-х, случилось чудо: над «очкариками» как-то вдруг, в одночасье, перестали смеяться. Сразу несколько человек в классе без стеснения надели очки, захвастались разными модными оправами. Обсуждали диоптрии, козыряли знанием таблицы Сивцева, с ужасом вспоминали проверку глазного дна с помощью атропина. «Зрячие» просили померить наши очки. Слово «четырехглазый» кануло в Лету, а «очкарик» из обзывательства превратился в нейтральное название магазина.

В сентябре восьмого класса я пришел в стильной оправе в школу и пересел за вторую парту.