Подростки

«Мы даем 13-летнему сыну карманные деньги, дома все есть, на развлечения хватает. Обнаружили, что исчезают небольшие суммы у меня и жены. Как построить разговор и реагировать, чтобы не навредить?»

«Моей дочери 13 лет, мы переехали в другой город, когда она должна была пойти в 6 класс. Раньше жили большой дружной семьей. Хотя с мужем мы в разводе, но с нами были моя мама и старшая дочь, которая училась на тот момент в университете. Сначала у младшей дочери не заладилось со школой...»

Как развивается и формируется сексуальное влечение у подростков? Что такое гиперсексуальность? Когда мы можем говорить о гипо- или асексуальности? Рассказывает врач-сексолог Игорь Добряков.

«Мне неловко принимать ухаживания, подарки, внимание со стороны мальчиков. Я пока только подросток, и за мной еще никто особо не ухаживал. Но сейчас появился парень, и он постоянно хочет уделять мне внимание или что-то купить, вот завтра позвал пойти есть фастфуд. Но я смущаюсь. Мне легче отказаться...»

Когда родители оказываются между двух огней — страхом утратить доверие своего ребенка и смущением перед пробуждающейся сексуальностью подростка, — им трудно ответить себе на этот вопрос. Несколько подсказок, которые помогут принять взвешенное решение.

Желание лучше себя чувствовать, освободиться от страхов или тревоги может возникнуть на любом этапе жизни. Мы привыкли, что на психотерапию приходят подростки и взрослые. Меньше известно о том, что психотерапия может также помочь младенцам и пожилым людям. Подробности.

«Я студент третьего курса, и я вообще не хочу с кем-либо общаться и контактировать. Очень часто, особенно перед сном, мучают суицидальные мысли: мне начинает казаться, что буквально мгновение, и я покончу с собой. Мне кажется, что в жизни мне нет места. Я абсолютно не умею общаться с людьми...»

Когда у ребенка наступает переходный возраст, проблемы возникают одна за другой... и каждая кажется родителям неразрешимой. Особенно сильно переживают матери. Почему они так уязвимы? И как помочь семье пережить это время конфликтов и отчуждения?

Скандал, связанный с директором детского хосписа «Дом с маяком» Лидой Мониавой и ее опекунством над мальчиком с тяжелыми нарушениями развития обнажил множество острых вопросов. Если ребенок не может объяснить, чего он хочет, а чего нет — можем ли мы принимать за него решения? А если этот ребенок неизлечимо болен и в силу нарушений не способен выразить свою волю?